– Осторожнее, Райхана. Некоторые вещи я не прощу даже тебе. К примеру, подобные речи. Если ещё раз посмеешь так говорить со мной, я тебя накажу. Не заставляй меня этого делать.

Я замолчала. Не от страха, нет. Просто вдруг резко накатила усталость и разочарование прошедшим днём. А ведь я тоже виновата. Я обвиняю во всём шейха, однако, ничего не сделала для того, чтобы спасти ту девушку. Как жаль…

Последнее, что я ощутила перед тем, как провалиться в сон, его губы на мох щеках, собирающие слёзы. И мне это понравилось.

Я проснулась от дискомфорта, который вызывала боль в запястьях. Не сильная, но ощутимая. Будто кто-то удерживал меня, при этом сильно сжимал пальцами кожу.

Открыв глаза, поняла, что боль не приснилась и я не отлежала руки в неудобной позе. То есть, поза, конечно, была неудобной, это так. Но не потому, что я так легла, скорей меня так положили.

Руки, скованные и привязанные к изголовью кровати, ноги широко раздвинуты. И я абсолютно голая. Не спасла, значит, пижама.

Надо мной шейх. Рассматривает бусины моих сосков, с одной поигрывает пальцами. Его волосы слегка взлохмачены после сна, и это выглядит очень сексуально. И, конечно же, отзывается внутри меня сладкой тянущей, пока ещё слегка сонной истомой. Приятной и желанной. Мерзавец.

– Что ты собрался делать? – спрашиваю, заглядывая в темные глаза шейха, на что тот криво усмехается.

– Ничего из того, что тебе не понравится.

– Мне уже не нравится, потому что ты меня привязал.

– Это лишь для того, чтобы ты не мешала нам руками.

– Не мешала делать что?

– Молчи, Райхана. Не заставляй заклеивать тебе рот, – несмотря на явную угрозу, он не выглядит раздражённым, а голос мягок и приятен. Как и запах его тела, касающегося моего.

Он тоже обнажён. Кто бы сомневался. Но мне даже интересно, что последует за этим. Его бёдра между моих. Крупная головка лишь слегка скользит по уже влажным губам, а меня начинает потрясывать.

– То есть тебе можно меня трогать, а мне тебя нет? – иду на хитрость, потому что верёвки, и правда, напрягают. – И я говорила уже, что не хочу тебя.

Халим щелкает языком в ответ.

– Я тоже не трону тебя руками. Лишь наши тела будут говорить друг с другом. Как тебе идея? Заодно проверим насколько сильно ты меня не хочешь, – ухмыляется этот ненормальный и мягко, плавно, очень осторожно входит в меня. – О, да. Ты сильно меня не хочешь. Такая мокрая, – шепчет мне в лицо, действительно не касаясь руками. Ими он лишь упирается в постель по обе стороны от меня, а своими бёдрами удерживает раздвинутыми мои. – Да, мне нравится, как сильно ты не хочешь. Самое сладкое насилие, правда, Райхана? – пытает меня мягкими, короткими толчками, а я, сильно прикусив губу, сдерживаю стон. – Скажи мне. Скажи, как сильно ты не хочешь, чтобы я тебя трахал, – сквозь стиснутые зубы, наращивая темп и глубину толчков. Глядя мне в глаза, и я не могу отвернуться, потому что его взгляд завораживает, заставляет смотреть в ответ. Это не секс. Это поединок, в котором я снова проиграю. Как всегда.

И когда звучит мой стон, убеждаюсь в своей правоте.

– То, что мне нравится, не значит, что я хочу. Ты не дал мне выбора, – тихо в его губы, пытаясь их коснуться своими, но шейх не позволяет. Отстраняется, дразнит. Толкается во мне сильнее, резче.

– Выбор есть всегда, женщина. Просто ты выбрала для себя роль жертвы, а не госпожи. Так чему ты тогда удивляешься? Тебе ведь нравится быть изнасилованной мной. Ты получаешь то, чего желаешь. Я лишь выполняю твои желания, – его дыхание уже сбилось, участилось, а движения более грубые и быстрые. Я то и дело ударяюсь о изголовье, но его это не беспокоит. Наоборот, шейх заводится сильнее с каждым выпадом, с каждым неприлично влажным звуком там, где соединяются наши тела.