— Да какая разница, что хочу я, ты ведь всё равно ничего не хочешь со мной, — продолжал смотреть в телефон, но, переведя взгляд на его экран, увидела, как снимает блокировку и снова ставит, и так по кругу.

— Как ты себе это представляешь? — спросила, чуть не плача, оттого, что всё начиналось сначала.

— Тебе описать или показать? — резко вскинул взгляд.

— Я встречаюсь с Матвеем! — повысила голос в истерике.

— Хочешь сказать, тебе не нравилось, как мы проводили время за его спиной!?

Это провокация. Это его очередная провокация. Твердила я в голове, не желая разблокировать воспоминания.

— Ты меня заставлял! — упрямо и тихо, ведь знала, что заставлял, но помнила свою реакцию на это.

Он тоже помнил:

— И стонать подо мной я тебя заставлял?

Я заозиралась:

— Можешь потише, а!?

Но Кирилл не желал слышать и ничего замечать вокруг:

— Если он тебя трахнет, я его прикончу!

Всё! Это перешло все границы. Не хватало ещё, чтобы соседи подслушали, а затем рассказали родителям. Развернулась и направилась к себе домой, игнорируя последнюю фразу. Хочешь сидеть здесь. Сиди. Хочешь сидеть в тюрьме за убийство — вперёд!

При этом дома не находила себе место. Несколько раз крадучись подходила к двери и старалась рассмотреть в глазок движение на лестнице. Но куда уж там, через выгнутое стекло даже что перед дверью с трудом просматривалось.

В 11 часов вечера не выдержала и отправила сообщение:

«Ты дома?»

«Нет», — мгновенно пришёл ответ.

«Ты собираешься уходить?»

Ещё не отослала, но знала, что напишет, и когда пришло сообщение в 3 буквы "нет", даже не удивилась. Застыла в коридоре с зажатым в руке телефоном. Смотрела на закрытую дверь, а видела, как сидит там. Один.