— Всё отлично, — ответил, подразумеваю совсем не то, что подумали все. Рука осторожно отпустила ткань, и я почувствовала, как дыра на капроне расползается в стороны, открывая доступ к трусам. Неосознанно оглянулась удостовериться, что остальные невнимательны, как и преподаватель, и сразу уткнулась в холодный взгляд Кирилла. Смотрел несколько секунд в глаза, не моргая, а затем медленно стал спускаться им по телу. Именно туда. Раз. Два. Три. И снова в глаза. Отвернулась. Первым порывом попыталась прекратить это. Остановить Матвея. Опустила руку вниз, положила поверх его, на что сразу же получила быстрый хмурый взгляд. Останавливаться так просто не собирался. Оттянул ткань трусов в сторону, целенаправленно продолжая пробираться к цели. Осторожно провёл двумя пальцами между складок. Там всё было таким влажным, что стало неудобно. Зато парень усмехнулся. Сжала его запястье сильнее, следующим движением планируя выставить оттуда, но Матвей чуть откинулся на спинку стула, давая руке больше свободы, и плавно ввёл внутрь один палец. От неожиданности не сдержала громкий вдох. Усмешка, адресованная мне, с вопросительно задранной бровью, как пауза, после чего также осторожно вытащил палец, разочаровывая всё моё существо в секунду. Но лишь до того момента, как вместо одного ввёл два. В этот раз вздох сдержала, закусывая до боли губу.

— Убрать? — спросил на нулевой громкости. Поняла, что всё ещё сжимаю его руку пальцами. Причём так сильно, что ногти впиваются в кожу. Но уже не оттого, что хотела заставить прекратить, а из страха, что уберёт её. Разжала пальцы и подняла свою руку на парту. С опозданием заметила, что все пишут, под диктовку. Открыла тетрадь, нашла ручку и стала обводить буквы на листе, усердно делая вид, что слежу за темой лекции. Матвей в отличие от меня даже не пытался изобразить учёбу. Сделал ещё несколько осторожных и до безумия медленных проникающих движений пальцами, после чего большим мазнул по клитору. Я выгнулась, утыкаясь лбом в выставленную ладонь. Волосы распались с двух сторон от лица, скрывая немой стон. Внутри всё горело. Чувствовала, как мышцы обхватывают в спазме его пальцы, и, ища помощи, повернулась к парню. Его затуманенный взгляд растёкшегося по радужке зрачка смотрел вниз, на юбку, ткань которой прикрывала происходящее. После чего перевёл на лицо и второй рукой прикоснулся к своим губам указательным и средним пальцем. Тихо. И я молчала. Отворачивалась к стенке. Закусывала губу, беззвучно выдыхала и старалась расслабиться. Он мучал меня все 1,5 часа, то давая выдохнуть, когда была почти на пике, то снова накручивая по-новой. Когда раздался звонок в коридоре, я была на грани жизни и смерти. Почти заскулила от обиды, стоило Матвею вытащить пальцы и поправить трусы, возвращая на место. Понимающе улыбнулся. А я сжала меж собой ноги, стараясь найти хоть какое-то облегчение от этой пытки. Когда преподавательница вышла из аудитории, Матвей обхватил за шею, грубо притягивая к себе, и прошептал на ухо:

— Сегодня кончишь… — и никого не стесняясь, оттянул голову за волосы назад, с ходу глубоко целуя. Стоило ему сейчас отвести меня в пустую аудиторию, разодрать вконец колготки и нагнуть — отдалась бы, не задавая лишних вопросов. Но знала, что после стольких ожиданий, он бы так не поступил.

Следующую пару отменили, и я готова была молить, чтобы он сдержал свое слово и позволил мне кончить. Пустую аудиторию нашли без проблем. Матвей усадил меня к себе на колени, явно рассчитывая продолжить начатое на прошлом уроке. Но дверь в аудиторию раскрылась, громко ударившись о стену, и внутрь вошел Кирилл, так ещё и Олега с Владом привел.

— Мы ведь вам не помешаем? — спросил Кирилл, словно не замечая, что мы хотели остаться одни, или скорее специально это игнорируя. С большим энтузиазмом Олег и Влад обсуждали меж собой последние новости, время от времени пытаясь привлечь и Кирилла, но тот если и отвечал, то невпопад. Сидел мрачнее тучи. Я его понимала, торжествуя внутри. Матвей никого не стесняясь целовал меня, одновременно бесстыдно, запустив руку под юбку наглаживая ягодицы. Залезть в трусы, правда, больше не далась, хотя пытался, но с учетом, что нас собралась целая компания, и ничего меня не закрывало это было не уместно. И так приходилось сжимать ноги, скрывая разодранный капрон, и надеяться, что стрелки не поползут ниже юбки до конца занятий.

— Твоя мама не хочет сегодня пораньше уйти на работу? — тихо сказал на ухо. Фраза звучала, как шутка, ведь оба знали, раньше положенного мама не уйдёт. Но я понимала, Матвей начинает метить территорию. Говорить так, будто все решено. Готовить к неизбежному. Посмотрела на него с улыбкой, но промолчала. Нельзя поддерживать его игру. Ещё не приняла решение. Да, многое позволяла и разрешала, даже понимая подсознательно его тактику. И стоило признать, иногда самой это нравилось. Но когда переспим, определю только я. И никакие ловушки не сработают. Матвей, конечно, думал иначе и проверял границы со всех сторон:

— Раздвинь ножки и сядь на меня сверху, — попросил, отрываясь от губ. Мне хотелось подчиниться. Олега с Владом это не удивит, а ещё хотелось выбесить Кирилла, ведь сам пришел. Пусть тогда смотрит. Но он не выдержал ещё на этом этапе:

— Матвей! — сколько раздражения сверкнуло в одном слове. Тот нехотя повернул голову к нему и холодно произнёс:

— Что?

Кирилл замер, смотря на друга, затем на секунду перевёл взгляд на меня и снова вернул:

— Может, вам уже потрахаться?

Гипнотизировали друг друга минуту, после которой Матвей ответил с угрозой в голосе:

— Не переживай, потрахаемся! Просто не здесь. Или ты посмотреть хочешь?

— На видео запиши, посмотрю!

Чувствовала, как рука парня сжалась сильнее на запястье.

— Матвей! — попыталась сказать, раздражённо, строго, недовольно, но получился какой-то писк. Оба, будто вспомнив, что не одни, посмотрели на меня. Сердце бухнуло так, что не услышала собственный голос, и не сразу поняла, что произнесла это, ведь никогда не перечила, — а ты не много на себя берёшь?

Он сморщил лоб в удивлении. А рядом послышалась ухмылка Кирилла. Ненавижу его за это.

— Похоже придётся тебе трахаться в одиночестве, Матвей! Видео, как ты дрочишь, можешь оставить себе, — не унимался Аксёнов, торжествуя. С удовольствием утёрла бы ему нос. Но утереть нос Кириллу — значило пойти на поводу Матвея, что тоже мне не нравилось. Сам Матвей молчал. Захотелось встать и уйти. Но, попытавшись, наткнулась на непробиваемую стену. Держал запястье и талию и не позволил даже на миллиметр подняться с его колен. Улыбка, которая медленно появилась на лице, испугала похлеще хватки, ведь глаза остались холодные:

— Марин, это просто шутка! — сообщил мне, как маленькой дурочке, — Кирилл просто пошутил. Правда, Кирилл? — на друга даже не посмотрел, давил взглядом меня.

— Шутка, — живо отзывался второй, только голос звучал совсем не весело.