— Все это не случайно, — сказал он. — То, что я встретил их в той харчевне — подарок Судьбы. Не принципиально, обладают ли они телепатией. Судьба ведет нас. Неужели ты не видишь? Это добрые предзнаменования!

ИскИн испустила тяжелый вздох.

— Прости мой пессимистичный настрой, но схожие высказывания замечены за многими историческими личностями на грани провала. Многих впоследствии клеймили как врагов Человечества. Мои алгоритмы не приемлют столь аморфной сущности, как судьба. То, что ты нашел дальнобойщиков, которым с нами по пути, еще ничего не предвещает само по себе...

Словно в ответ на ее слова из динамиков, пробиваясь через статику, прозвучало:

— Эй, «Versus»!.. Говорит «Тысячелетний кондор». Мы готовы, если вы не забыли, о чём речь.

Громобой потянулся к клавише, вмонтированной над кухонным столом:

— Понял вас, «Тысячелетний кондор». Отчаливайте.

— Добро.

Охотник перевел взгляд на помощницу и красноречиво поднял брови.

— Надеюсь, — проворчала та, — ты знаешь, что делаешь. А мне это не нравится.

Блэйз, улыбнувшись, кивнул. «Так и запишем», — подумал он, но не озвучил.

Видение растаяло в воздухе — с передником, откровенным вырезом и половником. Досадно, что грязная посуда, как обычно, и не думала никуда деваться. Из машинного отсека донеслось мерное гудение. Турбины очнулись.

Троуп счел за лучшее передислоцироваться в рубку. Тот раз, когда «Versus» пытался погрузиться в трюм другого корабля, вспоминался без приятных чувств. Усевшись в кресло, Громобой пристегнулся и уставился на экраны.

Клацнули, отсоединяясь, стыковочные крепления. Мгновением позже за иллюминатором проплыли подпорки. Старый капкан ослабил хватку, и добыча смогла выскользнуть. Турбины снизили обороты, гул, доносящийся из машинного отсека, начал затихать. Движение звездолета едва ощущалось. Тем не менее, переросток-астероид, полупланетоид с говорящим именем Алькатрас, мало-помалу оставался за кормой. Вот показался безжизненный бок, изрытый кратерами и укутанный саваном теней. Скала нехотя выпускала мошку из своего гравитационного поля. Астероидные кольца исчертили мониторы бессчетными орбитами, сулящими немалую опасность.

Скоро показался «Тысячелетний кондор», берущий крен на правый борт. Более всего, танкер напоминал огромную сигару из легированной стали, водоизмещением многие тысячи тонн, с мощными двигателями на корме и по бортам. Судно было старым, повидавшим виды, но, вне сомнений, по-прежнему надежным. Кое-где на корпусе виднелись заплаты, сделанные заботливо и аккуратно. Такая опрятность, прежде всего, свидетельствовала о предусмотрительности самого владельца. «Тот, кто не уважает свой грузовик, не уважает самого себя», — говорили дальнобойщики.

В целом танкер выглядел даже эффектно. Прожектора лихо резали вакуум лучами, пятна света метались по угрюмым астероидам. Один луч нашарил «Versus», поливая обшивку излучением в тысячи 1х. Блэйз едва успел отвернуться, избежав тем самым серьезного ожога роговицы. «Мудаки», — ругнулся он. Прожектор изменил угол на миллиметр, в то время как луч сдвинулся на десяток метров. Он образовал своего рода тропинку, по которой меньшему собрату предстояло подняться во чрево гиганта. Сигнальные огни сверкали под необъятным брюхом, образовав две алые дорожки, бегущие по всей длине звездолета, гаснущие и вспыхивающие вновь. Орудия, плохо замаскированные под турбины инверсионной тяги, притаились в тени.

То, что один из грузовых отсеков открыл гигантские створки, Троуп сперва увидел на тактическом дисплее (схема, исчерченная серпантином орбит и траекторий), а затем в иллюминаторе. Происходящему наиболее подходило определение «разверзлись», нежели просто «открылись». По краям проема зажглись огни. Погрузка в невесомости — не самая простая задача. Кэт предстояло проделать ювелирную работу. По-другому, впрочем, она не умела.

Бурый, в серых разводах бок газового гиганта непоколебимо висел по правому борту — эдакий дирижабль космических масштабов, доверху наполненный гелием. Светило, являвшееся логическим, гравитационным и навигационным центром системы Флобера, скупо дарило пучки радиации.

Танкер, или, как предпочитали говорить дальнобойщики, «тягач», поднялся выше основных колец астероидов, круживших вокруг Алькатраса подобно надоедливой мошкаре. Однако, чтобы полностью выбраться из этого капкана, следовало преодолеть две-три тысячи километров, бездарно истратить горючее на торможение и, когда гости займут место в трюме, вновь брать разгон. Опять-таки, растратив бесценные галлоны. Поэтому, принимая в расчет столь очевидную скабрезность, приходилось рисковать.

Оказавшись на пути сонма крупных булыжников, летевших, не разбирая дороги, по притертым орбитам, «Тысячелетний кондор» посчитал ниже своего достоинства юлить и маневрировать. Нет, он просто открыл огонь. Пушки, установленные на носу и корме, пришли в движение и изрыгнули плазменные сгустки.