— Тогда нужно немедленно начать копирование дронов, — кивнула Тереза. — Если наша гипотеза верна, они смогут проникнуть на территорию лабиринта. Нам важно понять, куда делась секция с амфитеатром.

— Тогда продолжаем работать посменно, — приказал Вильям. — Лаки, Тереза — вам сейчас лучше отдохнуть, вы четырнадцать часов уже на ногах. Анне и мне сна нужно намного меньше. Лаки, как будут новости от твоей тени — я скажу. Пока я бы не рисковал, и вторую тень не отправлял. Мы за последние трое суток узнали об «Области 005» больше, чем за предыдущие двадцать лет, и я не в восторге от наших открытий. Будем действовать предельно осторожно. Анна, по вашей оценке: насколько Олег склонен к риску? Он попытается добраться до каменной стены, места прыжка, своими силами?

— Я думаю, если будут разумные шансы, он рискнёт. Он не стал пытаться своими силами отбиваться от фауны — думаю, что и изба его бы не спасла. У него теперь есть ваше тактическое снаряжение и запасные батареи для фонаря. Я бы предположила, он как минимум выйдет на разведку. Если лабиринт перестраивается периодически, у Олега минимум пять часов на всё про всё.

— Ясно. Там, в спортивном лагере, вы говорили, что в «Области 005» не умирают по-настоящему. Что вы имели в виду?

— При одной из попыток добраться до двери — портала — я отчётливо помню, что свалилась в пропасть. Подробностей падения не помню, я потеряла сознание, а когда пришла в себя — была в своём убежище, хлебной лавке. Понимаю, что я обобщаю единичный опыт, но Олегу я ничего такого не говорила.

— Что же, тогда у него хорошие шансы, — покивал Вильям. — Побывать бы ещё в вашей лавке…

— Я думаю, это можно устроить, — заметила Вяземская спокойно. — Тот вариатор включился, когда рядом с ним длительное время лежал другой. Если я правильно помню ваши заметки, вариаторы синхронизируют свои журналы, если лежат достаточно близко. Я уверена, что именно корректоры настроили тот вход в «Область 005» — значит, могли остаться записи о координатах портала. А там до лавки не очень далеко, километра два-три.

— Хорошая мысль, — оживился Вильям. — Мы обязательно проверим, как только запустим копии дронов.

Может, здешняя крылатая фауна и не умеет думать по-настоящему, но Лаки чуяла её намерения раньше, чем радар предупреждал о готовящейся атаке. Она закрепила фонари на плечах и на спине — да, есть некоторый шанс слегка поджарить себе затылок, когда система обороны включит основное оружие против здешних угроз, но, если врага много, можно просто не успеть вовремя махнуть куда положено.

Автоматика сработала трижды в течение первых десяти минут бега — а тех, кто нападал спереди, Лаки успевала встретить светом сама. Что-то много стало этой летучей пакости. Как Вяземской удалось выжить тут три года без снаряжения, без фонарей, без всего — уму непостижимо. Надо будет попросить её рассказать подробнее — а ещё лучше, посетить то её убежище, если оно ещё существует.

После третьей попытки нападения Лаки заметила, что выжившие хищники резко набрали высоту и разлетелись кто куда — вместо того, чтобы сделать круг и снова спикировать.

— Правильно, убирайтесь… — начала была говорить Лаки, как заметила краем глаза что-то тёмное, несущееся в её сторону. Успела упасть на каменную дорогу — и вовремя: сгусток темноты пролетел в каком-то метре от неё и чиркнул по краю дорожки — тот тут же обвалился в радиусе почти полутора метров.

— Что за… — Лаки пробежала чуть дальше, перепрыгнув ставший опасным участок, и повернулась посмотреть, откуда прилетело подобное.

Глаза не сразу восприняли масштаб. На расстоянии километра, не менее, над лабиринтом висел, протягивая и втягивая вновь ложноножки-щупальца, огромный зыбкий сгусток черноты. На глазах Лаки изнутри сгустка вылетел — словно из пушки запустили — и замер в воздухе на расстоянии сотни-другой метров комок земли, или как это назвать: словно огромным ковшом, метров сто в поперечнике, подцепили часть деревенской улицы вместе с почвой, деревьями и домами — и запустили этим в пространство. Лаки отчётливо рассмотрела дома, ограду вокруг них и деревья: комок повис в воздухе, с него ссыпалась земля, обнажая корни деревьев — но всё остальное продолжало висеть, держаться. Новый «снаряд» такого же вида — только с участком асфальтовой дороги — вылетел в ту же сторону, врезался во фрагмент с домами, и тот упал, рассыпался, распался в полёте на щепки, камни, пыль.

И время от времени из глубин сгустка вылетали «снаряды», наподобие того, что чуть не попал в Лаки — и, описывая крутую параболу, падали там и сям.

— Да что же это такое?! — прошептала Лаки и обратила внимание на предупреждение — противник близко. Из чёрного сгустка вылетел ещё один фрагмент и замер практически над головой Лаки. С той спало оцепенение — и она бросилась бежать, прежде чем её накрыло потоком земли и камней.

Курсограф несколько раз менял маршрут — когда оказывалось, что часть дороги впереди отчего-то разрушена — и Лаки время от времени переходила на шаг; но через три с лишним часа сумела добраться до каменной стены и прыгнуть назад — тем же манером.

— Я перепрыгнула назад на нашу площадку, — доложила она. — У меня есть оперативная съёмка — думаю, вам будет интересно, пересылаю. Если Кинетик здесь, то я её не вижу.

— Лаки, я внизу, в избе, — доложила тень Терезы. — Вызови, как спустишься, сама не входи.

— …Кинетик, я у входа, на расстоянии пяти шагов, — сообщила Лаки, когда спустилась к избе. Через десяток секунд дверь отворилась, и Лаки увидела… Терезу. И та её увидела, несомненно!