Как же холодно! Невыносимо. Бьет озноб, а зубы стучат так сильно, что до крови прикусываешь язык. И еще хочется пить. Даже собственная кровь облегчает жажду, если не обращать внимания на металлический привкус. Он все портит, заставляет понять, что стекающая в горло жидкость — не вода. Анет осторожно попыталась открыть глаза и не задохнуться от приступа дурноты, но не получилось. Слишком плохо. Спать, только спать. Лишь сон принесет хоть какое-то облегчение. Почему не получается согреться?

— Э, а блондиночка-то в себя приходит.

Чей-то глумливый голос заставил девушку очнуться и поднять ресницы, пытаясь рассмотреть говорившего. Все вокруг плыло. Неяркие отблески факелов, закрепленных на стенах, стол, мужчины, одетые в походные штаны и куртки с нашивками синдиката; деревянная с металлической обивкой дверь и стены из плохо обработанного камня. Окон в помещении не было, свет пробивался лишь через небольшое круглое отверстие с решеткой под потолком.

«Блин, во что же я вляпалась?» Анет прикрыла глаза, стараясь не впасть в некрасивую истерику. Она обнаружила, что лежит на полу, на каком-то грязном матрасе, и никого из друзей поблизости нет. «Только еще разреветься не хватало, и так все плохо», — со злостью подумала она, сглатывая слезы. Воспоминания вились в голове, словно назойливые мухи. А думать ни о чем не хотелось. Все причиняло боль. Раскалывалась голова от настырно мелькающих картинок, воссоздающих произошедшие события. Болела душа от того, что неизвестно что случилось с друзьями. Где Оля? Жив ли Дерри? А Стикур? За Раниона и Хайка Анет переживала чуть меньше.

Кто-то грубо пихнул девушку в бок носком сапога. Она зашипела и свернулась, обняв руками колени, стараясь прикрыть ребра от ударов. Никто и никогда не учил ее уходить в глухую защиту, обычно это умение приходит на улицах, когда сил сопротивляться нет и нужно просто выжить. Упасть так, чтобы все жизненно важные органы оказались защищены.

— Ну что будем с ней делать?

Голос заставил Анет насторожиться. Она привычно расслабила пальцы, готовая в любой момент пустить в недоброжелателей пламя, но по венам вместо огня скользнул лишь холод. Озноб усилился, и ничего больше не произошло. Девушка прикрыла глаза, молясь, чтобы ее оставили в покое. Но чьи-то руки рывком подняли непослушное тело с пола и попытались поставить на ноги. Девушка вскрикнула от резкой боли. Все же лежать долгое время в одной позе не очень хорошо. Ноги стали словно ватными, тысяча иголок прошлась по икрам к ступням и обратно. Анет закусила губу, чтобы еще раз не застонать.

— А она ничего, — со смешком протянул стоящий сзади наемник Сарта и провел рукой по спутанным волосам.

Девушка дернулась от омерзения и, не устояв на ногах, рухнула обратно на вонючий матрас.

— Эй! — Второй голос звучал раздраженно. — Ты что, не помнишь приказ? Как очнется, ее сразу же в камеру. К этой, второй… твари.

— Ладно. — Мужчина смирился и вновь дернул Анет, поднимая. На это раз он действовал более грубо, и девушка не смогла сдержать крик.

— Иди. Поняла? И без фокусов.

— Не могу, — беспомощно всхлипнула она, с отвращением понимая, что говорит правду. Кружилась голова, накатывала непонятная слабость, а ноги не слушались.

— Ну уж не нести ли тебя на руках? — Голос мужчины звучал с издевкой.

Девушка получила ощутимый толчок в спину и, пролетев по инерции часть комнаты, врезалась в стену у двери.

— Вот видишь, — усмехнулся небритый наемник. — А говоришь, что не можешь. Врать нехорошо.

Сильная рука схватила Анет за воротник рубашки и выкинула в коридор. Девушка пролетела несколько метров по полу. Падая, разбила губу и поцарапала ладони. Сглотнув кровь, осторожно приподнялась на колени и услышала совсем близко с ухом: