— Спасибо. Ненавижу их. Мне двадцать девять, а я уже нуждаюсь в очках для чтения. Из-за этого я выгляжу стариком, — сказал он с осуждающим смешком.

— Вряд ли, — усмехнулась я. Слово сорвалось с моих губ, не дав мне обдумав его до конца. С трудом сглотнув, я опустила взгляд, не в силах посмотреть на его реакцию. — Эм, вам нужно что-нибудь ещё? Я здесь ещё примерно на час.

Его глаза обежали комнату, как будто он искал задачи, которые, возможно, потребуется выполнить.

— Вообще-то, да. У меня вон там сложены ящики с документами. Они уже зарегистрированы, но мне нужно разложить их по алфавиту и подшить.

Мои глаза расширились, когда я увидела пять картотечных ящиков, сложенных рядом со шкафом. Он, должно быть, заметил это, потому что засмеялся и попытался успокоить меня.

— Тебе не обязательно делать всё это сегодня. Может, хотя бы разобрать один ящик. Профессор, ушедший на пенсию в прошлом семестре, оставил мне несколько своих журналов и исследовательских файлов.

— Тут их намного больше, чем несколько.

— Если бы ты видела остальное, ты бы так не говорила. Ящики в его кабинете были сложены почти до потолка. В несколько стопок.

— Что ж, хорошо, что к вам перешло только пять. Иначе я осталась бы здесь, пока вы не ушли на пенсию.

Он засмеялся, а я оказалась немного загипнотизирована его улыбкой. Изгиб на его щеках. Маленькая ямочка на подбородке стала чуть заметнее, когда кожа на нём натянулась.

Когда он поднял взгляд, я отвела глаза, чувствуя себя ребёнком, пойманным за разглядыванием.

— Что ж, тогда мне пора начинать.

Мы проработали в дружной тишине почти час. Он уходил, но тут же возвращался. Время от времени я оборачивалась и замечала, что он смотрит на меня, а он лишь улыбался или кивал, прежде чем вернуться к своей работе. Вероятно, он просто хотел убедиться, что я ничего не перепутаю. Он казался очень дотошным. Я оглядывалась и наблюдала, как он перекладывает ручку, чтобы выровнять её на бумаге, или следит за тем, чтобы каждый лист бумаги находился на одинаковом расстоянии от края, следил за каждой мелочью. Мне пришлось заставить себя перестать смотреть на него, прежде чем меня снова поймают на том, что я пялюсь.

— Ну, я ухожу, — сказала Донна, просовывая голову в дверной проём. — Кэллум, не нагружай бедную девочку слишком сильно.

— Думал, ты сказала мне, что она теперь моя постоянная служанка, — прознёс он, нахмурив брови, глядя на Донну.

Она сузила глаза в ответ.

— Я бы никогда так не сказала, — ответила она, поворачиваясь, чтобы подмигнуть мне. — Хорошего вечера вам двоим. Кэллум, увидимся завтра. Оклин, увидимся в пятницу?

— Да, мэм.

— Хорошо. Хорошего вечера.

Когда она ушла, доктор Пирс откинулся на спинку стула и вытянул руки над головой. Мне пришлось ущипнуть кожу между указательным и большим пальцами, чтобы заставить себя отвести взгляд от того, как его светло-голубая рубашка обтягивает широкую грудь.