— Хочу понять, что вами двигало, — сказал начальник. Я сделал вид, что не понимаю о чем он.

— Да, вами обоими. Неужели вы готовы пойти на жертвы ради своего положения? Причем если тебя понять можно, то что двигало Сдобиным?

— Вас ведь не это интересует, да? — догадался я. Действительно, не морали же мне он читать пришел?

Полковник помолчал.

— Да. На самом деле у меня был шанс повлиять на вынесение кандидатуры на обсуждение в думу. Я бы остался серьезно должен, но ты бы также остался главой оперативников.

— И что же вас остановило?

— Хотел проверить готов ли ты принять на себя ответственность за свои поступки. Осознаешь ли в принципе, к чему приведут твои действия.

Я задумался. Получается Селезнев знал наверняка о том, что Иван под колпаком у кого-то. И мне кажется что ему известны и все подробности как вербовки Ивана, так и условий его лояльности. Но при этом он готов был поставить службу на кон, чтобы проверить насколько я готов далеко зайти? И не он ли подговорил Ивана открыться мне?

— Я пойду до конца, — ответил я командиру. Тот просто кивнул.

— Все приборы будут готовы послезавтра, — уже уходя, сказал он.

Дома мне предстоял нелегкий разговор с Олей.

— Почему мы не участвовали? Ведь можно же было избежать смерти ребят! — накинулась на меня подруга. И я ее понимаю. В штабе ничего подобного она у меня ни спросить ни как то высказать не могла, а ситуацию она понимает не намного хуже любого псиона из первого состава. Думаю и у ребят много вопросов.

— Так было надо.

— Кому? — не унималась она.

— Нам. Всем. Чтобы не было больше напрасных жертв.

— Да каких жертв?

— Если бы Иван остался командиром, то вскоре нам бы пришлось не только монстров убивать. И это не его прихоть бы была, — перебил я раскрывшую рот девушку. — Просто поверь. У меня нет сейчас сил что-либо объяснять.

Разговор увял сам собой. Утром чтобы не объясняться с ребятами отправил их дочищать оставшиеся четырехярусники. А сам в это время принял меры для разговора с Ринатом Андреевым без свидетелей.