— А тебе казалось, я только сумки таскать способен?

Виктор Острожный к разговорам не прислушивался — внимательно изучал какой-то документ.

— Значит так, — сказал он, закрывая очередную папку. — В целом ситуация ясна.

Пикировка моментально увяла, Коля посерьезнел:

— Что скажешь?

— Душой я с вами, но надо родных подготовить. У меня военная семья, знаете ли. Вика физкультуре пограничников обучает, жена тоже офицер, только по медицинской части. Младшей дочери десять лет, однако право голоса имеет.

— Не вижу проблем, — Коля посмотрел на Нину, и та кивнула. — Повторюсь: устроим всех. Квартирой обеспечим, женщин твоих легализуем, работу найдем. Ребенок в школу пойдет. Короче, все как у людей. Ну а тебе обеспечим занятие по специальности. Вопросы?

— Вопросов будет много, — пообещал Острожный. — И для начала главный. Как так получилось, что в личном деле Нины Радиной нет сведений о дочери? Это дело лежит в моем сейфе, и я отлично помню графы о семейном положении: «не замужем» и «детей нет». Не было детей, и налог за бездетность аккуратно уплачивается!

— Так получилось, Витя, — замявшись, Нина смотрела в сторону.

— И как это так получилось? — отговорки его не устраивали.

Едва сдерживаемый гнев Виктора заставил Нину признаться:

— Мама на себя Верочку записала, чтобы мне биографию не портить. Маме было все равно, а я как-никак молодой офицер, комсомолка, и вдруг «на» тебе — безотцовщина. Тогда к этому строго относились.

— Выходит так, что Вера сирота безродная, — резюмировал Острожный. — И кто отец?

Я притих над сумкой продуктов — стало интересно, каким финтом Нина выкрутится из ловушки, в которую сама себя загнала.

— Антон, — простонала она больным голосом. — Как же болит голова… Подойди, пожалуйста, у тебя легкая рука.

Тем временем Острожный покопался в папках, и раскрыл одну из них:

— Справку о смерти Веры Викторовны Радиной, 1953 года рождения, вам достать удалось, — он поднял глаза на Колю. — А фотографии где? Странное дело, ни одного фото девочки, а между прочим, первого сентября ей восемнадцать исполнится!

Нина шумно вздохнула, убрав мою руку со своего лба. И правильно, нечего придуриваться. Голову в песок совать можно, только вряд ли это поможет. Переглянувшись с Ниной, Коля подал ему планшет:

— Листать пальцем, тут все просто.

Острожный «листал» долго. Не только вперед, иногда возвращался и назад. Укрупнял и уменьшал. Лицо Виктора разгладилось, но чувства он не выпустил наружу.