Смотрите-ка, какая забота о моей учебе.

— Я справлюсь, — уверенно ответила я, мягко отцепляя ее руки и игнорируя гневное и упрямое выражение ее лица.

Приветливо улыбнулась Билли, не сомневаясь, что он будет на дополнительных тестах. Парень осмотрел меня недовольно, видя во мне конкурентку, но кивнул в ответ, от чего на сердце у меня потеплело. Я надеялась потихоньку избавиться от статуса изгоя и даже завести друзей.

Вскоре в комнату вошел мастер Мэдлин и принес нам на подпись очень простой документ.

— У вас еще будет возможность отказаться, и вы можете не пройти тесты. Однако в любом случае, вы не можете никому говорить о том, что произойдет в этой комнате. Если вы пройдете сегодня, в следующий раз для вас подготовят новый договор.

Учитель положил перед нами документы и коробочку с тонкими иглами.

Я прекрасно знала, к чему приведут эти тесты, и подписала бумагу, а также, уколов палец, приложила его к договору. В документе в нескольких предложениях говорилось, что раскрытие информации о том, что происходит на тестах, будет караться блокировкой магии на месяц. Кроме того, если мы откажемся продолжать или не справимся, наша память о том, что произойдет в следующий час, будет частично стерта, и мы разрешаем подобное вмешательство. Билли изучал документ намного дольше меня, но тоже в итоге подписал его. Он не хотел уступать мне ни в чем.

Подобные условия не были редкостью, множество договоров в академии составлялось с похожими условиями, особенно если исследования несли потенциальную пользу или угрозу для государства. Пока что ничто не указывало на то, что ликвидаторы имеют хоть какое-то отношение к тестам.

Учитель вышел из комнаты с бумагами и вскоре вернулся, но уже не один. С ним вошел Себастьян Торн, лидер одного из отрядов ликвидаторов. А также тот, кто прославит отряд по борьбе с тенями и сделает ликвидаторов популярными среди населения благодаря спасению принцессы Астурии. На мужчине был амулет сокрытия, именно о нем нашу память будут стирать в случае отказа или провала.

Увидев его, я закусила губу, и на сердце у меня потяжелело. Себастьян Торн погибнет в возрасте тридцати семи лет, через год, при крупнейшем разрыве миров, который случится в Колвилле. Должна ли я его предупредить?

Нет, это будет слишком подозрительно. Но, возможно, я должна попробовать предотвратить его смерть. Мог ли мой таинственный заказчик отправить меня сюда, чтобы я встретила лидера ликвидаторов и предотвратила массовую гибель людей через год?

— Начнем с замера потенциала, а после проведем настоящий тест, — сухо бросил Торн мастеру Мэдлину, и тот кивнул, готовя для нас прибор. Использование этого прибора считалось очень дорогим занятием, поэтому потенциал измеряли не так часто. На данный момент со мной это происходило только дважды — в школе и при поступлении.

У Билли подтвердили пятый уровень силы и шестой уровень контроля, мой потенциал тоже остался неизменным — «С-семь плюс К-восемь». Вся эта процедура была бесполезной тратой ресурсов, так как показала те же результаты, что и при поступлении, но, вероятно, Себастьян Торн хотел лично убедиться, что его не обманут.

Увидев мой вопросительный взгляд, мужчина сухо ответил:

— В прошлом мы несколько раз находили тех, кто сфабриковал свой потенциал при поступлении. Мастер Мэдлин, зовите стихийников.

Учитель открыл дверь, проверил тех, кто находился за ней, и впустил в комнату Тома Ашвелла и Максвелла Фуллагара. Стихийники держали в руках такие же договоры, которые подписали я и Билли. Оба стихийника были аристократами и выглядели так, будто пришли из другого мира, в своих форменных пиджаках с нашивками родовых гербов на левом плече.

Я совсем не ожидала увидеть здесь наследника Фуллагаров. По моим воспоминаниям он присоединился к ликвидаторам только после происшествия в Колвилле, через год. Что он делает здесь? Означает ли это, что прошлое уже изменилось? Или что оно идет по другому сценарию?

А что если в этой реальности Люсиль не крадет мою дипломную работу?

— Готовы к следующему тесту? — спросил нас четверых мастер Мэдлин. Мы медленно переглянулись и кивнули.

После этого учитель вынес два крупных прибора, которые я совершенно не узнавала, и установил один передо мной, а второй перед Билли. На лице последнего было такое же недоумение, как и на моем.