— Правильно. Нигде! Нет их! Никто социализм уже не строит! Нет, российское присутствие там есть, и не только там. Но уже на более серьёзной основе. На экономической, торговой, военной. И всегда взаимовыгодное. Социализм остался в Китае и на Кубе, там до сих пор Фидель Кастро…

— Ого! Вот молодец! Как Ленин — живее всех живых! Это ж сколько ему лет?

— Да много уже. С виду совсем дряхлый. Он всю власть собрался передать или уже передал своему брату Раулю.

— А что, так можно?

— При желании можно всё. Во многих странах стало модным назначать преемника. Когда президентский срок заканчивается, лидер даёт понять, кого он хотел бы видеть вместо себя. Если народ этого лидера любит или уважает, то дружно голосует за преемника, как бы — за продолжение той же политики. Где-то преемником становится сын президента. Так было в Азербайджане, Сирии, Северной Корее.

Вадим долго рассказывал Рудину о всех изменениях в мире за следующие тридцать дет. О свержении Саддама Хусейна в Ираке, об «арабской весне», устроенной американцами, о «цветных революциях». Рудин почти не перебивал, только удивлённо качал головой.

После обеда Рудин уехал, его место занял Верещагин. Вадим ему рассказывал о челночниках, о «крышевании», о бандитизме девяностых, о грабительской приватизации. На некоторых моментах Вадим по просьбе Верещагина останавливался, освещая по-подробнее, иногда возвращался к уже сказанному ранее, что-то добавляя или детализируя.

Вадиму было не тяжело, он абсолютно не уставал, делясь информацией, он чувствовал, с каким жадным интересом собеседники ловили каждое его слово.

Вечером после ухода Верещагина, за стол сел вооружённый диктофоном Рагозин. В основном речь шла об Интернете и развитии сотовой связи от пейджеров до смартфонов.

Вечером, посовещавшись, решили, что хотя бы по утрам надо заниматься спортом, поэтому спать легли рано, чтобы как следует отдохнуть.

На следующий день — в понедельник — всё повторилось, за исключением спортивной разминки с утра. Парни с удовольствием позанимались в спортзале. Рагозин кувыркался на перекладине, а Бурый избивал грушу. Потом совместно вспоминали приёмы боевого самбо, которые когда-то отрабатывали в Вильнюсской спецшколе МВД.

В полдень Вадим предложил Рудину немного отвлечься на трансляцию похорон Брежнева.

— Смотри внимательно, — предупредил Вадим, — когда гроб начнут опускать в могилу, ударит пушечный залп. Возникнет ощущение, что гроб ударился с таким стуком. Потом долго будут ходить слухи, что гроб уронили.

Дождались нужного момента.

— Действительно, — согласился Рудин, — звук похожий, но видно же, что не уронили.

— Вот именно. А народу интереснее другое, поэтому сплетни такие живучие.

Во вторник Вадим уже не знал, о чём и рассказывать. Он уже больше отвечал на наводящие вопросы сначала Рудина, а потом и Верещагина. Рагозину же он рассказывал со смехом о причёсках «ирокез», моде на джинсы, молодёжных течениях, о фильмах и музыке.