Опять этот голос. Вадим тряхнул головой… и проснулся.

Глядя на стоявшего возле него Юру Ростовского, Вадим долго не мог сообразить. Где сон, а где явь: там, где он мчался в удобной красивой иномарке или здесь, — в больничной палате с ободранными стенами. Отогнав нахлынувшую на секунду тоску по той жизни: с интернетом, цветными телевизорами и продуктовым изобилием, Вадим глубоко вздохнул и резко сел на кровати.

— Наконец-таки, — Ростовский застёгивал бушлат, собираясь куда-то, — ну ты и спишь! Я уже и музыку на полную громкость сделал и кашляю, и ногами топал, как конь, — бесполезно! Спишь. — хоть бы хны! Чай и каша — на тумбочке. Всё уже остыло. Я пойду, покурю на крыльце, кое-кто подойти должен, перетереть.

Висевший на стене, перемотанный синей изолентой динамик, хрипел знакомой мелодией из «Лебединого озера».

«Ну вот, — подумал Вадим, — сейчас эту музыку будем до двух часов слушать. А потом, — важное правительственное сообщение».

Сходив в туалет и поплескавшись в рукомойнике, Вадим за несколько секунд расправился с завтраком, запил остывшим чаем, сел на кровать и задумался.

— Говорит Москва, вы слушаете радиостанцию Маяк. Московское время шесть часов тридцать минут, — проговорил женский голос из динамика, и опять зазвучала классическая музыка.

«Ого, уже пол девятого, — перевёл на местное время Вадим, — вот это я поспал. Молодой Рагозин уже, наверное, возле отделения крутится, чтобы пакет зарегистрировать. Тяжело ему вчера пришлось. Пока с Бабаханяном разбирался, потом спецсообщение печатал на машинке одним пальцем. Домой, поди, к полуночи добрался, не раньше. Хотя, о чём это я? Это же обычный мой рабочий день в эти годы. Бывало ещё на лесобирже пролазишь часов до двух ночи, а потом к семи утра на работу бежишь в зону.»

Вадим задумался о своём обещании написать для молодого Рагозина что-нибудь из его будущей жизни и истории страны. Основное ещё вчера вроде бы рассказал. Можно много чего ещё набросать. Например, когда доллары скупать и когда их потратить. Учесть дефолт, цены на недвижимость, где он всё-таки был специалистом, — первые несколько лет на пенсии работал риэлтором.

Порывшись в вещмешке-наволочке Бурдакова, Вадим нашёл тетрадку и ручку. Но заняться творчеством ему не дал лепила. Зайдя в палату он объявил, что Бурого вызывают к хозяину в кабинет.

— Присаживайся Бурдаков, — Боголепов курил у открытой форточки, — или кто ты там на самом деле, — добавил он, когда дверь его кабинета закрылась за дневальным.

— Представляешь, сегодня всю ночь почти не спал, — пожаловался он, — в голове не укладывается, фантастика какая-то. Рагозин должен первым рейсом улететь в Сосьву. По радио какой-то балет передают…

— Это до двух часов будет по радио и телевидению, по местному времени. То есть в двенадцать по московскому будет правительственное сообщение. Немного осталось, подождём.

— Я сказал — никого не пускать. Расскажи по подробнее, что там интересного… в будущем.

— Про Интернет я уже говорил?

— Это про телевизор, в котором всё про всех можно узнать?

— Не совсем так, но примерно это. Каждый выставляет ту информацию про себя, которой хочет поделиться со своими знакомыми или со всеми желающими. Фотографии, видеоролики, — это такие коротенькие фильмы, которые любой может снять. Это вообще огромный всемирный справочник. Книги — художественные и специальные, фильмы — игровые и документальные. Всё рассортировано по жанрам. Хочешь детективы или исторические — пожалуйста. Или спортивные, сказки, фантастика, эротика, — всё, что душе угодно,

Потом — сотовые телефоны. У каждого в кармане размером с пачку сигарет, есть меньше, есть больше. Там же встроен Интернет, фотоаппарат, видеокамера. То есть можешь этим телефоном фотографировать, кино снимать…

— А куда там плёнку вставлять?

— Плёнки там нет. Цифровые технологии… я не знаю, как это объяснить. Сам, честно говоря, не вникал, как и большинство граждан. Зачем это мне? Пользоваться умеешь, — и ладно. Всё будет очень быстро совершенствоваться. Видеомагнитофоны уже сейчас есть, но их пока мало, они дорогие и несовершенные. Но принцип записи как на магнитофоне. То есть, — записал, стёр, опять записал на эту же ленту. Только не звук, а изображение со звуком.