— Представляешь, Бурый, как я и думал! Это Хазар, сука, торпеду отправил. На моё место смотрящего нацелился там — на свободе! Думает оно мёдом намазано. Гнида. Всякую грязь там на меня, наверное, выдумывает… Надеялся, что я стану жмуром, и — концы в воду! Никому уже ничего не докажу! А вот х… ему на всю морду! Теперь ему п… дец! Я отпишу людям… Такие решения без сходки не принимают, а там меня все знают. По-любому решат меня дождаться и лично спросить. И вся грязь сразу отвалится!

Ну сука!… И этот, — Стёпа… Разборки в санчасти! Чуть мочилово не вышло! Кстати… Спасибо тебе. Да только за это его, козла, опустить полагается! Хотя, в нашей зоне… с таким смотрящим….Может и пролезло бы. Наговорил бы Почтарю, что исполнил решение воровской сходки в Ростове. Пока проверяли бы,… то да сё,… время бы ушло. А что от тебя кум хотел?

— Да не поверил, что они между собой передрались. Оказывается, он уже знал, что они по твою душу сюда рванули, только не успел перехватить. Пока я ему ещё пару раз рассказывал свою версию, там в дежурке один из армян раскололся и всё рассказал дежурному, что, мол, это я их отметелил. Теперь вот жду, — может медалью наградят или просто благодарность объявят.

Ростовский застыл, открыв рот и глядя на Вадима. Потом захохотал и сел на койку, держась за живот:

— Ну ты даёшь, Бурый! Ха-ха-ха! Во сказанул!…Медаль!… Ха-ха-ха! Вот умора!… — Хохот перешёл в кашель. Кое-как прокашлявшись и отсмеявшись, Ростовский проговорил, вытирая слёзы:

— С тобой не соскучишься! Как ты там куму сказал, когда они прибежали? Тот спрашивает, что, мол, происходит, а ты ему так спокойно: «Да уже ничего». Тот смотрит, — трое трупами лежат. В натуре — ничего не происходит! Ха-ха-ха! Всё спокойно! Ха-ха-ха! Все лежат! Ха-ха-ха! Отдыхают! Ха-ха-ха! — Ростовский опять закашлялся.

Вадим вздохнул, поднялся с койки, взял со стола чайник, налил в кружку Ростовского компота и протянул ему:

— Пей, Юра, полегчает.

— Благодарю. — Ростовский сделал пару глотков, — уф-ф… В натуре полегчало. Слушай, Бурый, ты раньше какой-то не такой был. Я хоть рядом с тобой не был, но ты личность довольно-таки заметная, выделяешься из толпы. Поэтому к тебе поневоле все присматриваются. Да и случаи разные про тебя друг другу рассказывают. Не каждый сможет раскидать целую бригаду здоровых рецидивистов…

— Да никто их не раскидывал, они сами разбежались.

— Ну да! Ха-ха-ха! Конечно сами! Ха-ха-ха! — Юра с трудом подавил смех. — Я к тому, что у тебя характер был совсем не такой, как сейчас. Какой-то угрюмый. Замкнутый. Говорил как-то мало, два-три слова буркнешь и всё. А сейчас… Так складно рассказываешь, и ещё… как-то грамотно что-ли. Да и шутки у тебя, — я чуть живот не порвал.

— Вот, вот… Я и сам чувствую, что со мной что-то не то. Эти картинки из будущего… Я уже сам себя побаиваюсь. Короче, Юра, давай лучше спать. Утро вечера мудренее.

— Ну да, ты прав. Хотя, я вряд ли засну.

Стоило только Вадиму вытянуться в койке и расслабиться, как он мгновенно почувствовал, что засыпает. «Вот что значит молодой организм», — подумал он и сквозь сон услышал, как Ростовский сказал мечтательно:

— Был бы ты такой с самого начала, — вот бы смотрящий получился для нашей зоны!…

«Этого мне только не хватало», — подумал Вадим и отключился.