Видимость оставалась на нуле, и подхлестываемый ветром дождь лупил в стекла кабины. Самолет дергался и болтался из стороны в сторону, но Джим Ларсен придерживался курса, не отрывая глаз от зеленого экрана монитора. Разметочная сетка с посадочной полосой перемещалась в зависимости от положения самолета, а постоянно появляющиеся цифры определяли подлинное положение «боинга» и идеальные для посадки высоту и угол.
— Закрылки опущены, — сказал Джим.
— Две тысячи футов, — доложил Пит. — Полторы тысячи… Тысяча футов…
— Выпускаем шасси, — объявил Джим.
Дороти-Энн ощутила, как шасси вышли из люков и заняли необходимую позицию. Ей показалось, что произошло землетрясение.
— Снижаю скорость, — комментировал свои действия Джим.
— Пятьсот футов… Четыреста…
Летчик изо всех сил старался удержать нос самолета, и Дороти-Энн заметила, что они с Питом совершенно мокрые от пота. Потоки дождя стекали по ветровому стеклу, барабанили по обшивке.
— Сто футов, — вслух отсчитывал Пит, — шестьдесят футов…
— Если судить по экрану, то посадочная полоса под нами…
— Давайте посадим нашу птичку, — спокойно продолжал Джим.
Молодая женщина вцепилась в сиденье, готовая к тому, что самолет ткнется носом в землю и начнет кувыркаться с крыла на крыло. Потом она ощутила знакомый удар, лайнер подпрыгнул, потом еще удар, и моторы взревели в реверсе.
— Добро пожаловать на Иден Айл, — объявил капитан Ларсен.
Дороти-Энн не шевелилась, словно примерзла к своему креслу. Они в безопасности, они на земле, не это не доходило до ее сознания. Ее вдруг замутило.
Джим протянул ей пакет, и ее вырвало. Потом тошнота прошла, и она просто сидела, едва сознавая, что крылатая машина больше не двигается.
— Я вам предлагаю переодеться в соответствии с погодой, — сказал ей Джим.
Дороти-Энн кивнула, отстегнула ремень безопасности и начала подниматься.
— У меня есть одежда там… в хвосте… — И тут ее снова вырвало. — В моей каюте, — закончила она еле слышно.