– Эта девочка, как её зовут? Кажется, Хелен?

– Ханна, – мрачно поправила Этти.

– Точно. Так вот, я, конечно, знаю всё об этой Ханне. А Стэнниш знает, что от меня лучше не делать секретов.

– И это вас не тревожит? Что у него две возлюбленные?

– А должно?

– Но они помолвлены.

– Раньше меня никогда не тревожило подобное. Не тревожит и сейчас.

Этти уставилась не собеседницу в безмолвном ужасе. Она считала себя гораздо менее наивной, чем другие благовоспитанные девочки её возраста, но даже она не могла скрыть потрясение, вызванное словами миссис Дайер.

– Послушайте, дорогая, – с улыбкой сказала женщина, явно позабавленная Эттиной реакцией. – Мы со Стэннишем заключили неплохое соглашение. У меня есть квартира в Лондоне и поместье в пригороде. Я помогаю ему находить клиентов. Я сама – одна из его клиенток. Мой портрет его кисти признан в Парижском салоне, самой выдающейся художественной выставке на Континенте. Я помогла это устроить. Это повлечёт за собой множество заказов, и у Стэнниша появится возможность просить более высокую плату. Он поднимется до уровня Джона Сингера Сарджента, будучи почти вдвое его моложе. А это, действительно, многого стоит. А после салона он сможет отправиться в Корнуолл, когда захочет, и поиграть в семью со своей жёнушкой. Или приехать с супружницей в мой загородный дом, когда закончит портрет баронессы… – Этти вздрогнула, услышав слово «супружница», – и навестить меня в Лондоне, когда пожелает. Я весьма гостеприимна. И умею делиться.

Этти встала. Она была в ужасе. Чайная чашка дрожала на блюдце в её руках.

– Но Ханна не знает об этом соглашении. Это кажется Вам справедливым?

– О, знаете поговорку: «В любви и на войне все средства хороши».

Этти закрыла глаза и простояла так несколько секунд:

– Но, миссис Дайер, вы ведь даже его не любите.

Миссис Дайер это, казалось, немного задело. Жёсткий блеск прорвался сквозь туман.

– Это не важное. Главное, он любит меня.

– Он любит ваши деньги, мадам.

Этти поставила чашку и устремилась прочь из каюты. И только тогда, когда девочка поворачивала дверную ручку, мисси Дайер подошла к ней и мягко коснулась её руки.

– Что такое? – спросила Этти.

– Ты ещё научишься, Генриетта. Ещё научишься.