Голос её дрожал.

Лайла немного подняла подбородок и фыркнула:

– Уволена, я полагаю.

– Нет! – громко сказала Этти. – Она не была уволена – она уехала. И, когда она ушла, она была уже не судомойкой, а работала наверху.

– Что ж, разве мы не рады, что она больше не наверху? – сказала Лайла тихо-тихо, обращаясь только к Этти, что остальные вообще не могли её услышать.

– Мы? – шёпотом переспросила Этти и просто покачала головой. Когда Лайла говорила «мы», это не предвещало ничего хорошего. «Мы» заставило воздух затрепетать. Этти пробила дрожь, как будто кто-то поднялся из могилы. Жестокость вошла в тихий и упорядоченный дом Хоули, и пути назад не было.

Вернувшись из Нью-Йорка двумя часами ранее Стэнниш пришёл к Ханне с прекрасным подарком.

– Кое-что для твоего приданого, – объявил он.

Он внимательно смотрел на девушку, пока та снимала крышку с коробки и разворачивала папиросную бумагу, открывая красивейшую шёлковую шаль, украшенную орнаментом пейсли.

– Ой, какая красивая, Стэнниш.

– Я подбирал под новый цвет твоих волос… – он запнулся, заметив, как она надула губы. – О, Боже, ты плавала, моя дорогая, не так ли? – он подскочил к ней, ухватив завиток волос. – Краска смылась, и цвет теперь… теперь как… как ржавчина, – с отвращением заявил он.

– Только раз или два, – ответила Ханна дрожащим голосом.

– Мы не должны лгать друг другу, – заявил Стэнниш тоном, каким мог бы обратиться к ребёнку.

На мгновение Ханна закрыла глаза. Она почувствовала, как всё внутри сжалось.

– Ты прав. Мы не должны лгать друг другу, – её речь была удивительно спокойной, и она смотрела прямо Стэннишу в глаза.

– Вот! Ты поняла! – воскликнул он, почти торжествующе, хватая её за руки. – Значит, ты больше не будешь лгать.

– Нет, я буду говорить правду. Каждый раз, отправляясь плавать, я буду сообщать тебе.

Он бросил её руки с такой силой, что девушка даже пошатнулась. А он силён.

Силён, как сын моря, плывущий против течения, хотя не заходил в море уже много лет. Казалось, в нём ещё остался запас той силы.

– Мне больно, Стэнниш! – впервые за время их знакомства художник напугал её. Не только физической силой, но и тем, что заставил почувствовать, будто вокруг смыкаются стены.