– Ты не хочешь поприветствовать свою сестру Лайлу? – в комнату вошла мисс Адмор. – Вы же так давно не виделись!

– Недостаточно давно! – топнула ногой Этти.

Миссис Хортон, домоправительница, осторожно шагнула в комнату. Этти была в смятении. Она заметила Дэйзи, Флорри и Сьюзи, высовывавшихся из-за угла. Прислуга собиралась. Что ж, она покажет им свой взрыв.

– Признайте, никто из вас не хочет, чтобы Лайла возвращалась. Мы ненавидим, когда она где-то поблизости. Все мы ходим на цыпочках в смертном страхе перед её гневом и истериками, – сказала девочка. Конечно, Этти понимала, что устраивает сейчас нечто похожее, но она была трусливым любителем по части истерик в сравнении с Лайлой – сумасшедшей, вруньей, плутовкой и демоном в женском обличье, если таковые существовали.

– Этти права, – кивнула горничная миссис Хоули Розанна, вплывая в комнату, как полностью вооруженное судно. Дородная женщина с румяным, почти лихорадочным цветом лица занималась гардеробом и всеми личными вопросами леди. Розанна не носила передника, что указывало на то, что она – прислуга высшего ранга. В домашнем хозяйстве Хоули было лишь три служанки, не носивших передника: миссис Хортон, мисс Адмор и Розанна Элвуд.

– Мисс Этти попала в самую точку. Вы же знаете: все мы боимся возвращения Лайлы. Она излечилась от лунатизма, и скоро вернётся к своему обычному поведению. Да, они как следует накачали её лекарствами. Но это не навечно.

– Миссис Элвуд, я вынужден попросить вас попридержать свой язык, – заявил мистер Марстон, входя в комнату.

– Я говорю правду. Я предана миссис Хоули, и вам это хорошо известно. – Женщина шагнула к дворецкому, и лицо её побелело. – Но, мистер Марстон, – теперь она говорила тихо, – вы знаете, с её возвращением наша жизнь станет адом. Она сумасшедшая!

В эту самую секунду прозвенел дверной колокольчик.

– Боже милостивый, это они! – выдохнул мистер Марстон. – Вы все – по местам, – рявкнул он. Слуги бросились в холл и выстроились в две линии, в порядке, установленном для встречи хозяев дома.

– Давай, Этти. Не теряй присутствия духа, – сказала Кларисса, взяла сестру за руку, и потащила к парадной двери, так что, когда та отворилась, они были первыми, кто поприветствовал родителей и Лайлу, проведшую на лечении более года.

Лицо её осунулось и побледнело.

Она стояла очень тихо, не произнося ни единого слова, пробегая глазами по людям, собравшимся её встретить. Вена на её виске пульсировала, словно жирный червь.

Мистер Марстон шагнул к девушке:

– Добро пожаловать домой, мисс Лайла. Мы так рады снова вас увидеть.

Она не посмотрела на него, зато повернула голову и одарила спокойным взглядом Этти.

– А ты…? – спросила она еле слышным голосом.

Медсестра, стоявшая подле Лайлы, улыбнулась и, повернувшись к своей подопечной, сказала:

– Ты не представишь меня своим сёстрам, дорогая?

Нервная улыбка расколола Лайлино лицо: