– По совету моих юристов я отказываюсь отвечать.

Макки с ненавистью посмотрел на нее. Да, она полностью его переиграла. Он не может обвинить ее в попытке скрыться от ответственности за преступление, пока не докажет сам факт совершения преступления. Для того чтобы доказать факт, надо начать судебное расследование, вручить ей соответствующие документы в присутствии понятых, доставить ее в суд и дать возможность встретиться с обвинителем. При этом на каждом этапе ее адвокаты будут вставлять ему палки в колеса.

– Предлагаю мое суждение, – вмешался в разговор калебан. – Ничто в нашем соглашении с Эбниз не препятствует раскрытию формы оплаты. Работодатель обеспечивает работника образовательными и просветительскими средствами и преподавателями.

– Преподавателями? – переспросил пораженный Макки.

– Ну, хорошо, – уступила Эбниз. – Я обеспечиваю Фэнни Мэй самыми лучшими учителями и инструкторами, а также лучшими учебными пособиями, какие может произвести наша цивилизация. Фэнни Мэй впитывает нашу культуру. Она получает все, о чем просит. И, знаете, это обходится мне недешево.

– И она до сих пор не понимает, что такое боль? – ехидно спросил Макки.

– Надеюсь, что я смогу определить точку отсчета и систему координат для этого понятия, – сказал калебан.

– Но будет ли у тебя время для определения точки отсчета? – спросил Макки.

– Время – это трудная для меня концепция, – ответил калебан. – Высказывание учителя для усвоения: «Важность фактора времени для обучения зависит от принадлежности обучающегося к тому или иному биологическому виду сознающих». Время характеризуется длиной, неопределенным свойством, называемым «продолжительностью», а также субъективными и объективными измерениями. Эта множественность создает путаницу.

– Давайте перейдем на официальный язык, – предложил Макки. – Эбниз, вы сознаете, что убиваете этого калебана?

– Разрыв континуальности и смерть – не одно и то же, – возразила Эбниз. – Я права, Фэнни Мэй?

– Существует большой разброс соответствий между разными волнами бытия, – загадочно изрек калебан.

– Я задаю вам вопрос, как официальное лицо, Млисс Эбниз, – снова заговорил Макки. – Рассказал ли этот калебан, именующий себя Фэнни Мэй, о последствиях события, которое он сам называет окончательным разрывом континуальности.

– Вы же только что сами слышали, что эквивалентов не существует.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– А вы придираетесь к мелочам!

– Фэнни Мэй, – обратился Макки к калебану, – ты описывала Млисс Эбниз последствия…

– В соответствии с узлами соединения контракта, – ответил калебан.

– Вот видите! – воодушевилась Эбниз. – Фэнни Мэй соблюдает наше открытое соглашение, а вы беспардонно в него вмешиваетесь. – Она сделала знак кому-то невидимому в воронке люка перескока.

Отверстие внезапно увеличилось вдвое. Эбниз отошла в сторону, и теперь Макки видел только половину ее головы и один глаз. Позади, за спиной Эбниз, виднелась толпа сознающих, наблюдающих за происходящим. На месте Эбниз внезапно возникла гигантская фигура похожего на черепаху паленки. Под его телом мелькали сотни мелких ножек. В двупалой кисти единственной руки, растущей из макушки снабженной круглыми глазами головы, был зажат бич. Рука просунулась в отверстие люка перескока, преодолев его сопротивление, щелкнула бичом и нанесла удар по краю гигантской ложки.