Джек удивленно изогнул бровь:

— Все еще боишься, что ты для меня недостаточно привлекательна как женщина?

— О, кстати, напомнил…

— Что?

— Кое-что о вчерашнем кавалере Коры.

— Ничего хоть кавалер попался?

— Я спущусь через секунду.

Джек с недоумением взглянул на жену и стал спускаться по лестнице, что-то негромко насвистывая. Грейс подождала, пока дыхание дочки не станет ровным и глубоким. Выключив свет, она с минуту смотрела на нее. Так делал Джек — ночами он ходил по коридору, не в силах заснуть, охраняя сон детей. Иногда она просыпалась и обнаруживала, что его половина кровати пуста, а он сам стоит со стеклянными глазами в дверях той или другой детской. Она неслышно подходила, и муж говорил: «Ты их так любишь…» Он не заканчивал фразу — не нужно было ничего добавлять. Он мог и этого не говорить.

Джек не слышал, как она спустилась. Отчего-то — Грейс и сама не знала отчего — она подошла очень тихо. Джек стоял спиной к ней в напряженной позе, опустив голову. Это было необычно — Джек со своей гиперактивностью минуты не мог усидеть на месте. Совсем как Макс, который все время пребывал в движении. Сидя, Джек беспрестанно ерзал и тряс ногой. Энергия в нем просто бурлила.

А сейчас он застыл на месте, уставившись на кухонный стол — точнее, на странную фотографию.

— Джек!

Он резко выпрямился.

— Что это такое?

Грейс заметила, что волосы у мужа отросли чуть длиннее, чем надо. Пора подстричься.

— Ты мне скажи.

Джек промолчал.

— Это же ты на фотографии? С бородой?

— Что?! Ничего подобного.

Грейс посмотрела мужу в глаза. Он моргнул и отвел взгляд.

— Я забрала сегодня пленку из ателье, — сказала она.