— Нет, товарищ командир. Это я так сказала — чтобы пленный не выкобенивался.

— Жалко….. а я уж думал…. Но всё равно — молодец!

— Служу Советскому Союзу!

— Галчонок, ну что за официоз? Можно было просто — нежно лобызнуть любимого командира в ответ на похвалу.

Галка тряхнула короткой стрижкой и, блеснув улыбкой, ответила:

— Как-нибудь в следующий раз.

М-да… Совсем плохой стал — не хотят молоденькие девчонки со мной целоваться. Тяжело вздохнув и сделав печальную физиономию, пошёл обратно к машине. Фриц уже был «заряжен». Леха, присобачив ему под китель «лимонку», вывел шнурок, привязанный за кольцо, к хлястику сзади. Генрих после этой процедуры сидел бледный и дышал через раз. Хлопнув гестаповца по плечу, отчего тот чуть не обгадился, ободряюще сказал:

— Ты не бойся, это только для страховки. Поверь, просто так тебя за фалды никто дёргать не будет. Конечно, если сам себе навредить не захочешь.

По виду фрица было понятно, что сам себе он вредить категорически не хотел и эту фразу понял без дополнительных переводов и пояснений. Усадив пленного на переднее сиденье, расположились сзади. Пучков сел за руль и, лихо развернувшись, вывел машину на дорогу.

Пока катили к госпиталю, три раза натыкались на патруль. Одни нас пропустили, не останавливая, а двум другим Генрих небрежно демонстрировал свой жетон, после чего патрульные, козырнув, отвязывались. Даже вопросов про странных пассажиров в машине не задавали. Мне тут же захотелось иметь в своём распоряжении подобную железку, поэтому решил, если всё пройдёт хорошо, эту знатную вещицу у гестаповца отобрать. Когда «опель» подъехал к госпиталю, было без пятнадцати три ночи. Часовой у ворот сначала напрягся, но волшебный жетон и тут не подкачал, после чего шлагбаум открылся и мы вкатили на территорию. Мягко скрипнув тормозами, остановились возле флигеля, где должен находиться пленный разведчик.

— Ну что, Генрих, — наш выход. И прекрати так потеть! Понятно, что ночь тёплая, но твой промокший китель может навести на подозрения.

Видно было, что немец смутился.

— Это просто физиология. Когда сильно нервничаю — потею.

— Угу… а когда ты потеешь, то воняешь, а когда воняешь, то тебя бьют.

— Что?

— Ничего, не упади.

Придержав гестаповца за локоток, удержал его от падения на крыльце. Тот, споткнувшись, кажется, взмок ещё сильнее, постоянно помня о гранате у себя на пояснице. Проскочив мимо медсестры, углубились в дальний конец коридора. Там, на стуле сидел первый охранник. Увидев гостей, он вскочил и вытянулся. Подойдя ближе, мокрый Генрих спросил строгим голосом:

— Как пленный?

— Спит, господин оберштурмфюрер!

— Проводи.