Леди Эм выбирала украшения для вечернего фуршета у капитана.

– Надену ожерелье Клеопатры, – сказала она Бренде. – Приберегала его для завтрашнего ужина, но и сегодня тоже хороший повод. Я владею изумрудами уже полвека, а на публике в них не появлялась ни разу.

Взгляд леди Хейвуд стал мечтательным: она вспомнила ужины наедине с Ричардом, когда он рассказывал, как его отец приобрел ожерелье.

Леди Эм посмотрела на помощницу.

– А что ты думаешь?

– Почему бы и нет? – равнодушно ответила Бренда, но потом спохватилась. – Ах, леди Эм, вам так редко представляется случай показаться в ожерелье. Так почему бы не надеть его несколько раз? Тем более после лекции мисс Килбрайд все захотят его увидеть.

– И узнать, сбудется ли проклятье, – сухо добавила леди Эм и с удивлением осознала, что ей страшно.

– Ничего подобного! – твердо сказала Бренда. – Такие слова я от вас впервые за двадцать лет слышу. Что это за настроение у вас? Я тоже ни разу не видела ожерелье, но оно мне уже не нравится.

– За последнюю сотню лет его не видел никто, кроме моего мужа, его отца и меня, – сказала миссис Хейвуд.

Бренда говорила так искренне, что старая леди упрекнула себя за подозрительность. «Напрасно я была резка с бедняжкой в эти дни, – подумала она. – Наверное, все из-за того, что Пирсон меня расстроил».

Леди Эм стала перебирать мешочки с драгоценностями. В первом лежали жемчужные бусы, кольцо и серьги.

– Они тоже очень дорогие, стоят чуть меньше изумрудов Клеопатры. Знаете, что писала в мемуарах жена Карузо? Однажды после оперы они с мужем отправились в ресторан. Гости подходили к ним, чтобы сказать, как восхищаются талантом певца. И она вспоминает: «Я куталась в соболя, очарование и жемчуг».

– Вы, кажется, уже рассказывали, – ласково ответила Бренда.

– Конечно, рассказывала, – весело согласилась леди Эм. – Наверное, все дело в возрасте – чем ты старше, тем больше начинаешь говорить о прошлом.

Она взяла бриллиантовый браслет.

– Как давно я его не надевала! Из моих украшений самые ценные – жемчуга, ожерелье с рубинами и знаменитые изумруды. Но этот браслет я очень люблю. Ричард купил его однажды утром, когда мы шли мимо ювелирного магазина на Пятой авеню. Остановились посмотреть, что в витрине, а я возьми да и скажи, что браслет мне нравится. Ричард моментально затащил меня в магазин. Он заплатил восемьдесят тысяч долларов, а когда я стала возражать, отрезал: «Совсем не дорогой. Будешь надевать на пикники». Боже, как он меня баловал! Ричард был самым щедрым человеком на свете. Он сделал столько пожертвований!

Леди Эм взглянула на браслет и вдруг нахмурилась.

– А бриллианты в нем какие-то другие. Где тот чудесный голубоватый оттенок?

Она заметила, что помощница напугана. Почему? Леди Эм снова посмотрела на браслет. «Это совсем не подарок мужа, я точно знаю, – подумала она. – Многие драгоценности я не надевала годами. Могла ли Бренда украсть их и заменить подделками?»

Леди Эм была уверена в своей правоте. Не подавай вида, предупредила она себя, а вслух сказала: