— Всех с кем у меня было давно уже замочил Иван, — спокойно сказала Алена, — Шутка.
— А вот ни фига не шутка. Ванек твой может. И не ври, пожалуйста. Я же тебя знаю. Это не просто однокурсник. Екнуло в тебе что-то. Ни разу не видела, чтобы ты так реагировала на имя мужика.
— Все осталось в прошлой жизни, — задумчиво произнесла Забродина, — и сейчас это совсем не важно. Так, хватит соплей. Когда это светило отечественной медицины намерено прийти на собеседование?
— Сегодня в 14.00. Я пошла марафет наводить.
"А я нет," — подумала Алена, "Вообще из кабинета не выйду, если не позовут".
И все же ноги сами понесли ее к зеркалу. Да уж. Не шешнадцать. Но для 40 ещё вполне ничего. Фигура хорошая. В нужных местах выпуклости, там где должны быть — изгибы. Волосы причесать и собрать не в хвост или гульку, а соорудить что-то более интересное. Круги под глазами после дежурства замажем консилером. На ресницы — тушь, на губы немного блеска. Может надеть вчерашний халатик с туфлями? Да ну, нет, это слишком. И вообще, Забродина, куда ты собралась? Тебя никто пока не звал. А может и не позовут.
В 13.50 Алена трусливо сбежала в стационар. Разнести в пух и прах реаниматологов, на них как раз поступила жалоба.
Но это было не так то просто. Александр Владимирович Кретов, заведующий отделением анестезиологии-реанимации был человеком грамотным, и при этом прямым и жёстким. В споры с ним вступать в больнице мало кто решался. А если решался, то сам виноват. Но у Алёны сегодня не было выбора.
Целый час Забродина выискивала в историях болезней дефекты, тыкала в них Кретова носом и выслушивала всё о своих невысоких (по мнению зав. реанимацией) моральных и интеллектуальных качествах.
— Ну что ты, Алена Николаевна, мне предъявляешь? Ну не записал он, что введен этот препарат. Ну не успел, бегал от одного больного к другому. Зато две жизни спас.
— Это его работа. И спасать и меддокументацию вести. А то засудит нас теперь один из ваших спасённых. Как раз потому, что считает что это лекарство не получил.
— Это бред, — бесновался Кретов, — рекомендации эти писало стадо баранов, далёких от медицины. И ты недалеко от них ушла, если не понимаешь.
— Не знаю кто из нас, Александр Владимирович, идиот, но мы работаем строго по приказам. Учили нас с тобой в одном институте. И ты не можешь это не знать. Я буду вынуждена наказать доктора, который допустил такое. Иначе это может вылиться в уголовное дело.
— Только попробуй! — зашипел Кретов, — Своих наказывать могу только я!
— Значит, так! — включила стерву Алена, — Ты сейчас прекращаешь на меня орать, зовёшь своего халтурщика и вы вместе исправляете все косяки. Он получит свой выговор и дальше это дело не идёт. Или я собираю врачебную комиссию, долго и нудно фиксирую все недостатки и ты вместе со всем отделением сидишь без премии. А недописанная история уходит в следственный комитет или кто там захочет ей полюбоваться. И это уже совсем другие последствия.
— Ну ты и сука, Забродина, — процедил сквозь зубы злющий заведующий.
— Спасибо за комплимент, твоя школа, Кретов.
— А это наша реанимация! — раздался за дверью голос главврача, заходите, Максим Анатольевич, знакомьтесь.
Блин, это что, он Ларина сюда привел? Спряталась, называется.
— Это зав. отделением — Александр Владимирович Кретов, а это зам по КЭР — Забродина Алёна Николаевна.