— Недолго. Недели две. Вас это устраивает?

— Так это не меня должно устраивать, а Наташу. Ну судя потому что она слегла, ее мало что устраивает, — охренеть! — А сколько вам все же лет? Меня, кстати, Екатерина зовут.

— Простите, Екатерина, очень плохая связь. Что-то очень сильно жужжит, до свидания.

Кладу трубку, а сам чуть ли не плююсь. Ну-ну, делай людям добро, Островский! Маман там, по ходу дела, та еще мадам. Вновь смотрю на Наташину сумку, и кой черт меня дернул там капаться, не знаю. Сначала я беру ее паспорт, открываю первые страницы, все же не соврала ни с возрастом, ни с именем. Тихомирова значит. Нет, такая фамилия ей не идет. Убираю паспорт обратно в кармашек, но кроме данной находки больше ничего интересного. А собственно, что я там ожидал увидеть?

Подогреваю бульон и вновь иду в спальню, в которой Наташи не оказалось. Только ставлю суп, как она появляется в проходе и медленно идет к кровати.

— Где ты была?

Садится на кровать и рукой разминает мышцы шеи.

— Ходила обворовывать тебя. Искала деньги, но так и не нашла.

— Очень смешно. И все же?

— Я хотела оставить эту постыдную тайну при себе, но раз тебе так хочется знать, я отвечу. Я из тех ужасных девушек, которые, к сожалению, иногда писают. А когда в тебя вливают литр морса, то тут уже совсем сложно это терпеть.

— О! Вижу тебе стало лучше. К тебе вернулась твоя уникальная особенность.

— Да. Мне и вправду чуть полегчало. Спасибо за лекарства. И за морс, и вообще. Я была уверена, что ты стопроцентный козел.

— Боже мой, и что, передумала? Не козел?

— Я лучше промолчу, ну чтобы не обидеть.

— Ты неподражаема. Будь добра, присядь обратно и выпей бульон. Больше греть я его не хочу. Знаю, что ты скажешь, что не хочешь и что-то там еще, но все же сделай, как я прошу.

На удивление мне в ответ не прилетело ни слова. Наташа вновь присела на кровать и молча выпила бульон.

— Спасибо, — и вновь завалилась на кровать, накрывшись простыней. — Почему ты не отвез меня домой? — вдруг спрашивает она.

— А ты в состоянии?

— Не знаю.

— Ну вот и спи.