С виду, за время моего недолгого отсутствия, никто точно не умер. Просто крепко спит, накрывшись с головой. Развел морс, какие-то порошки, вскрыл таблетки и пошел в спальню. А будить ее как оказалось — сложно, хотя скорее жалко. Убрал одеяло с ее головы и начал слегка тормошить. Кое-как разбудил, буквально впихнул лекарства и напоил морсом. В какой-то момент мне показалось, что сейчас на меня извергнется все содержимое. Но нет, Наташа стойко держалась, и после всех экзекуций легла на бок и тут же заснула.

Не припомню за последнее время такого выходного, заботиться о ком-то, кроме Вики для меня чуждо. А вот, когда я стал готовить курицу, тогда оценил весь масштаб абсурдности. Я не готовил сто лет, и вместо того, чтобы отдыхать, я сдираю с курицы кожу. Дебил! Зачем я купил целую? Ответ очевиден, просто я уже давано не готовлю ничего, кроме яичницы и кофе. Да уж. Кое-как приготовил бульон и понес в спальню. Тут оказалась движуха, во всех смыслах этого слова. Плед на полу, одна из подушек там же, в придачу к халату. Наташа лежит, уткнувшись лицом в подушку в одних трусах. Почти эротичное зрелище, если бы не тридцать девять и два. Подхожу к шкафу, беру футболку и надеваю на девчонку, которая, кстати, почти не реагирует, разве что какие-то тявкающие возмущения в самом начале. Понял, что с бульоном получился полный косяк, не будет она пока ничего есть.

Вышел из спальни и пошел курить на балкон. Какое-то у меня патологическое курение, то ни одной, то сразу три подряд. Когда уже стало тяжко затягиваться едким дымом, зашел обратно в квартиру. Несколько раз проходил мимо вибрирующей сумки Наташи, но все же не выдержал. Достал мобильник, на экране которого светится «мама», и все же ответил.

— Ну наконец-то! — восклицает женский голос. — Что за дурь такая не брать трубку? Ладно, можешь не отвечать, я через полчасика уже буду. Ты мне скажи только, винцо брать?

— Винцо точно не надо брать, как собственно и ехать.

— Доча, ты принимаешь мужские гормоны?

— Что?!

— У тебя голос огрубел, вот я и думаю, что ты мужиком заделалась.

— Похоже винишка вы уже бухнули, если не узнаете собственную дочь. Наташа заболела, так что ваша встреча отменяется.

— А вы простите кто? Где моя дочь? — а собственно кто?

— Ее парень, — с заминкой произношу я. — Сейчас она лежит на моей кровати с температурой тридцать девять и активно лечится. Не переживайте.

— Парень? — слышу в трубке удивление. — Ваш голос не похож на голос парня.

— А на чей похож?

— На голос мужчины.

— Ну хорошо, что не женщины. Да, вы правы, я не парень, но, чтобы вы не задавали лишних вопросов о моем возрасте, я назвался собственно тем, кем назвался. Ей что-нибудь передать, когда она проснется?

— Пусть просто перезвонит. Простите, а как вас зовут? — ну и кто тебя просил брать трубку Островский?!

— Максим.

— Красивое имя. А давно вы встречаетесь? — да уж, женщина тактичность.

— Думаю, это не относится к здоровью вашей дочери.

— Ну все же, сколько?