— А теперь на табуретку, — скомандовал он.

— Мне? — не поняла Вика.

— Нет пока, — Реваев рассмеялся, — телефон.

Виктория положила смартфон на табурет. Красная точка вновь забегала внутри круга и замерла.

— Да, небольшой наклон есть, но всего два градуса, — Виктория непонимающе обернулась к полковнику, — но что нам это дает?

— Пока ничего, — Реваев потер кончик носа, — сейчас мы еще кое-что проверим.

Полковник взял табуретку и перевернул ее ножками вверх. Затем попробовал подкрутить завинчивающиеся ножки. Две из них не поддались, они и так были вкручены до упора. Зато две другие спокойно могли сделать полтора-два оборота и уйти в гнезда глубже на пару миллиметров.

— Табуретку сюда откуда-то принесли. Либо она стояла на неровной поверхности, либо, ножки выкрутили специально, чтобы сделать уклон.

— Но для чего это нужно? — удивился Пахомов. — Даже если рассматривать версию убийства, то какой в этом смысл?

— Не знаю, пока не знаю, — задумчиво ответил Реваев и смущенно улыбнулся, — мы пока только изучаем и фиксируем все обстоятельства происшедшего. Мы же не можем вот так сходу взять и во всем разобраться. Мы пока даже не играли на скрипке.

— На скрипке, — опешил Пахомов, — при чем тут скрипка?

— Читайте классиков, коллега, — Реваев направился к выходу из дома, — великие сыщики, прежде чем раскрыть сложное дело, непременно играют на скрипке.

Когда дверь за полковником захлопнулась, Пахомов непонимающе обернулся к Крыловой:

— Он у вас что, еще и на скрипке играет?

— Во всяком случае, я этого ни разу не слышала, — улыбнулась Крылова, — но то, что Реваев сыщик от Бога, в этом можете не сомневаться.

— От Бога, значит, ясно, — покачал головой Пахомов, — а мы тут от кого будем?

— А это, как говорится, покажет время, — Жора дружески хлопнул капитана по спине, отчего тот качнулся вперед и чуть не упал, — пошли, не будем заставлять шефа ждать.

К общему удивлению, Реваев решил ехать к сгоревшей обувной фабрике. Пахомов взглянул на часы. Рабочий день был уже на исходе, и, судя по всему, домой он попадет совсем поздно. Предъявив удостоверения, они поднялись на выгоревшую крышу здания. К их удивлению, там все оставалось в том же состоянии, как было наутро после пожара. Как объяснил немного заикающийся от волнения главный инженер, возникли какие-то разногласия со страховой компанией, которая до сих пор не дала своего согласия на разбор завалов и начало ремонтных работ. Подробностей он не знал, но полковника они не очень интересовали. Реваев долго бродил по пепелищу, не обращая внимания на то, что его ботинки и нижняя часть брюк уже были безнадежно испорчены. Крылова делала одну фотографию за другой, переходя от панорамных кадров к съемкам отдельных фрагментов. Как это ни странно, некоторые балки выгорели не полностью и сейчас лежали почерневшие и растрескавшиеся. Реваев недолгое время смотрел на одну из таких обугленных конструкций, затем вытащил из кармана телефон и сам ее сфотографировал, чем немало удивил Крылову.

— Скажите, а вы присутствовали при ремонте крыши после первого пожара? — поинтересовался Юрий Дмитриевич у неотступно следовавшего за ним Шишанова.

— Конечно, все при мне было. — Главный инженер настороженно нахмурился, так, словно его в чем-то обвинили.