Никто не выступил вперед, чтобы взять нож. Лейтенант, как и они, мокрый от пота, откашлялся. Но все равно заговорил писклявым голосом:
— Перерезать врагу горло — самый быстрый способ покончить с ним. С манекенами вы все расправляться научились. Вот вам хорошая возможность... гм... показать свое мастерство на практике.
Рядовые молчали, не двигаясь с места. Отреагировали лишь мухи, слетаясь на свежую кровь. Наконец вперед выступил Курт — в свои семнадцать самый молодой из всех. Почему нет? В бою-то раздумывать не придется. Или ты, или тебя, не так ли?
— Дайте мне нож.
В помещение запустили другую козу. Курт глянул в ее спокойные, темные глаза и отвернулся. Схватился за жесткие волосы, задрал голову козы вверх и влево, как показывал араб.
— Хорошо... хорошо... — ободряюще кивал старший мясник.
Курт ударил ножом. Коза, с недорезанной шеей, вырвалась из руки Курта. Кровью из широкой раны окатило всех, Курту горячая соленая струя ударила в рот.
Коза остановилась, опустила голову, ноги ее подогнулись. Потом заблеяла, только звук шел не изо рта, а из горла...
Курт застонал и перекатился на спину, начал тереть рот ладонью. Весь в испарине, он открыл глаза, уставился в потолок кабинета.
Вновь заблеяла коза, нет, зазвенел дверной звонок. Слава тебе Господи, подумал Курт. Ему уже много лет не снились военные кошмары. Почему Паула не открывает дверь? Почему...
И тут он все вспомнил.
Перекинул ноги через край кушетки. Сел, с трудом подавил подкатившуюся к горлу тошноту. Нога его сшибла пустую бутылку, покатившуюся по полу. Ну конечно, он же пил весь день. Пока, должно быть, не отключился.
Опять звякнул звонок. Курт с трудом поднялся, постоял, пока не перестала кружиться голова. Заснул он, не раздеваясь, даже не сняв ботинки. Отключился. А Паула умерла.
Паула мертва. Чертов звонок все не унимался. Наверное...
Пошатываясь, он спустился вниз, подошел к двери, распахнул ее. На пороге стоял высокий мужчина, незнакомый.
— Может, вы помните меня, профессор? Монти Уорден. В пятницу вечером я приезжал к вам по команде шерифа.
— Ну конечно, — Курт отступил в сторону, пропуская копа в дом. Постепенно он начал приходить в себя. — Детектив-сержант Уорден, так?
Уорден, понял он, заехал к нему сразу после утренней службы в церкви. В темно-синем костюме в серую полоску, в тщательно подобранном — вероятно, женой — галстуке. Высокий, шесть футов и два дюйма, на четыре дюйма выше Курта, с кулаками-кувалдами, могучей шеей борца. А серые глаза светились грустью и пониманием, при этом все видели и ничего не упускали. Такими глазами смотрели на жизнь солдаты, прошедшие не одно сражение. Коп прошел в гостиную.
— Присядьте, сержант. Вчера я выпил слишком много вина и прошлой ночью...
— Да, красное вино может ударить в голову...