Два часа пути прошли спокойно, но вскоре бег деревьев за окном замедлился, а затем и вовсе прекратился. На вопрос Егора о причинах остановки проводник, приставленный к их вагону, лишь недоумённо развёл руками. При попытке пройти в голову поезда Егор обнаружил, что их вагон одиноко стоит на путях, а остальной состав уехал. Списывать эту ситуацию на случайность было бы верхом легкомыслия.

Егору не осталось ничего другого, как подать команду готовиться к бою. Он спрыгнул на железнодорожную насыпь и огляделся. С одной стороны путей было чистое поле, мало приспособленное к нападению по причине полного отсутствия каких-либо укрытий, а вот с другой — густой лес, примыкающий к насыпи практически вплотную, если не считать узкой полосы метров в двадцать шириной, сплошь покрытой высокой травой и редким кустарником. Если и следовало ожидать нападения, то непременно с этой стороны.

Тонкие стенки вагона являлись плохой защитой от винтовочной пули, поэтому Егор решил укрыть казаков под вагоном, где стальные колёса могли хоть как-то защитить их. Вернувшись обратно, Егор поделился своими соображениями с Халиным, и тот полностью поддержал его. Пока казаки спешно занимали позиции, Егор, порывшись в вещах, достал пуленепробиваемые спортивные костюмы и отнёс их графиням, строго-настрого наказав переодеться. Последний костюм он, недолго думая, надел сам и пошёл в купе, где двое казаков по-прежнему охраняли оружие.

— Идите к остальным и позовите сюда хорунжего и лучшего стрелка в отряде.

Парни быстро покинули свой пост, а Егор принялся распаковывать оружие.

Халин прибыл в сопровождении одного из старших урядников. Они тут же удивлённо уставились на оружие.

— Господа, слушаем меня внимательно. Это сверхсекретное новое оружие. Экспериментальные образцы. Если живы останемся, вы мне потом распишетесь о неразглашении, а пока запоминайте. Ты оптическим прицелом пользоваться умеешь? — спросил Егор урядника.

— Приходилось, — ответил он солидно, но потом смущённо добавил: — Правда, лишь раз.

— Неважно, разберёшься. Здесь и без него можно целиться. Короче, винтовка самозарядная — не надо затвор каждый раз дёргать. Магазин на десять патронов. Вот запасные. Смотри, как тут… — Егор быстро научил урядника менять магазин, потом оттянул и отпустил рукоятку затвора. — Всё, можно стрелять. Держи. Так, теперь с вами, Андрей Фёдорович. Это, в общем-то, охотничье оружие, но всё же сподручнее будет, чем ваш наган. Принцип работы схож с предыдущим образцом. Разберётесь, я надеюсь. Вы располагайтесь в одном конце вагона, а я в другом. Экономьте боеприпасы, потому как неизвестно, сколько их будет и когда подмога придёт.

— А она придёт? — с нескрываемой надеждой в голосе спросил Халин.

— Обязательно. Лишь бы поздно не было. С богом, господа.

Егор подхватил пулемёт, запасной короб с лентой и кряхтя потащил всё это на свою позицию. Спокойно лечь и изготовиться к стрельбе ему не дали: стоило показаться в дверях вагона, как по нему из леса выстрелили сразу из нескольких стволов. Егор рухнул на пол и распластался, жалея, что не может стать тонким, как лист бумаги. Потом он выставил вперёд пулемёт и начал экономно, в два-три патрона, подавлять видимые ему цели. Из-под вагона уже слышались выстрелы казаков. Обострённым опасностью слухом, даже невзирая на грохот «Печенега», Егору удалось расслышать свою «Сайгу». Судя по частым выстрелам, Халин вполне освоился с новым оружием, но вот о приказе беречь патроны, вероятно, позабыл.

Перестрелка закончилась так же внезапно, как и началась. Просто в какой-то момент по ним перестали стрелять. Егор какое-то время ещё лежал, поводя стволом из стороны в сторону, но видимых целей не было. Тогда он перезарядил «свежий» короб, спрыгнул вниз, на насыпь, и постарался как можно быстрее укрыться под вагоном.

— Все целы, братцы?

— Юрский убит, — донеслось откуда-то из середины вагона.

— Врёшь! Живой он пока, просто без памяти, — спокойный и рассудительный тон какого-то бывалого казака вселял уверенность, что неизвестный Егору Юрский и в самом деле жив.

— Что с ним?

— Пуля в шею попала. От боли и обморок. Я его перевязал чутка, но помрёт, видать, скоро.

— Фамилия твоя?

— Старший урядник Растяпин, ваше сиятельство.