– Не так высоко, как раньше, Коуди. Вообще-то, я думаю, что довольно скоро весь утеку в канализацию.

Коуди проводил его до общежития для гостей и удобно устроил в маленькой комнате с видом на открытый океан.

Когда море сделалось тёмным, Худой Волк прошёлся по дорожке до торгового пункта, который показывал ночи узкие, светящиеся жёлтым, окна. Он ввалился на склад. Полки, заставленные коробками, поднимались до потолка. Коуди сидел под единственной лампой и курил трубку.

– Входите, Джон, – сказал он. – Выпьете? Закурите? Ширнётесь?

Он протянул лоток, полный шприц-тюбиков.

– Те, что наверху, пытаются поддержать меня счастливым, чтобы никому из них не пришлось спускаться сюда. В этом году я уже пропустил шесть ротаций – они любят меня, находясь в небе.

Худой Волк поднял руки.

– Спасибо, но я не могу. Медкоробка не позволит мне сделать ничего, что имеет хоть каплю веселья; говорит, что это быстро меня убьёт.

– Ладно. Но это паршивый способ провести свои последние дни. Присаживайтесь. – Коуди указал на стул с высокой спинкой. – Так. Что же привело вас на наш маленький курорт?

Худой Волк усадил себя на стул. Под действием паллиативов боль уменьшилась до переносимого уровня, но он всё ещё был измождён.

– Устал быть на борту корабля, Коуди. Много лет не месил грязь. Возможно, это мой последний шанс.

Коуди подался вперёд.

– Возможно?

Худой Волк изучал торговца. Глухомани вроде Пассажа были отстойниками СемяКорпа для худших и лучших. Он чувствовал с какой-то нелогичной убеждённостью, что Коуди относился к последним.

– Инстинкт краснокожего, – пробормотал он.

– Что?

– Извините, подумал вслух. Что вы скажете, если я попрошу попользоваться вашим краном?

Коуди рассмеялся.

– Собираетесь вскрыть свою коробку с леденцами, а? Собираетесь по-любому повеселиться? Кран… вам придётся меня связать, до того, как вы им воспользуетесь. Дайте подумать, где-то у меня тут был хороший моток веревки.

Он привстал, словно собирался пойти бродить среди тёмных полок.