— Вот и выросла тупая деревенщина, которая больше всего любит покойную бабку и своего сдохшего пса! Как вспомнит о них — так сразу в слезы ударяется! К нам у нее нет ни малейшей привязанности, хорошо еще, что волком не смотрит, да и к Лилечку терпеть не может. Как видно, завидует, потому как внешностью Василиса совсем не удалась, как бы ты не утверждала обратное.

— На мой взгляд, если бы вы дали разрешение привезти ту деревенскую собаку, то все могло бы быть по-другому — Василиса навсегда испытывала бы к вам признательность и благодарность. Ребенок все эти годы рос с бабушкой и той собакой — как там ее, Дружок, кажется? Ясно, что их потеря стала для нее огромной трагедией, да еще и вы ее обманули — обещали привезти собаку, хотя знали, что она уже умерла. Потому девочка и замкнулась…

— Я не намерена выполнять все ее капризы! Может, прикажешь под все желания Василисы подстраиваться? Тоже мне, нашла из-за чего изображать трагедию — мы, видишь ли, ее собаку не привезли, и та померла от тоски!.. Противно слушать! Мне вообще кажется, что наша жизнь разделилась на две часть: спокойная и радостная — до появления Василисы, и все пошло не так после того, как она оказалась в нашем доме. Именно тогда у нас и появились проблемы, и все из-за нее! Конечно, Василиса наша дочь, но любви и внимания от нее мы не видим. Так что, если она не изменит свое поведение на более уважительное и покладистое — до того времени на мое расположение может не рассчитывать! Все, говорить на эту тему я больше не желаю!..

После я долго стояла перед зеркалом, рассматривая себя. Большие глаза, пусть и широковато расставленные, высокий лоб, великоватый рот, излишне выступающие скулы, слишком выдающийся вперед подбородок, светло-русые волосы… Хм, ничего особо жуткого в зеркале не замечалось, так что, возможно, тетушка права, и я вовсе не такая уродина, какой меня считает мать…

Окончив школу, я поступила в медицинское училище. Конечно, мне бы очень хотелось пойти в институт, стать врачом, но, увы… Полученных баллов никак не хватало на бюджетное обучение в ВУЗе, а о платной учебе и речи быть не могло — родители откладывали деньги на будущее обучение Лилечки в столице — по их мнению, в ином месте наша принцесса учиться не может! Вместе с тем нужны были средства на бесконечных репетиторов, которые пытались заложить хоть что-то умное в ее прелестную головку. К несчастью, особыми талантами в учебе Лилечка не блистала, так что все силы репетиторов были брошены на то, чтоб кроме троек (которые в ее дневнике занимали ведущее место), милое создание время от времени приносило домой хотя бы четверки.

Что же касается меня… Я сумела выпросить себе место в общежитии при училище, и сразу же перебралась туда из дома (каюсь — сделала это с радостью), так что все устроилось наилучшим образом. Кажется, родители даже испытали облегчение после моего ухода, ведь отныне их милой Лилечке больше никто не станет трепать нервы.

Мне же неожиданно понравилась жизнь в общежитии, да и с соседками по комнате повезло — все они оказались замечательными девчонками. Первое время я по привычке держалась обособленно, односложно отвечала на вопросы, не встревала в чужие разговоры, но веселые соседки сумели каким-то образом расшевелить меня, и постепенно я перестала чураться людей. Более того: к концу первого года обучения у нас возникла самая настоящая дружба, тем более что (бывают же такие совпадения!) все девочки, живущие в нашей комнате, оказались приезжими из деревень, сами немного стеснялись городских сокурсниц, и потому все вместе мы чувствовала себя куда уверенней. Стипендия в училище была крохотная, и потому многим (в том числе и нам) едва ли не с самого начала пришлось подрабатывать в больницах, причем работа была не из легких. Платили нам, конечно, мало, но это все же лучше, чем ничего, так что на самое необходимое нам, пусть и впритык, но хватало.

Домой я звонила редко, и делала это, скорей, для проформы — мол, со мной в порядке! и по продолжительности наш разговор каждый раз не превышал пары минут. Признаюсь: говорить с родителями было особо не о чем, а выслушивать очередные новости о восхитительной сестрице мне давно надоело.

После получения диплома медсестры я работала в больнице, снимала комнатку у пожилой женщины, и иногда заезжала к родителям. У тех, как всегда, речь была только о Лилечке, которая к тому времени уже училась в Москве, успела выиграть несколько конкурсов красоты, и даже выйти замуж. По словам родителей, супруг Лилечки старше ее, но очень богат, и без памяти любит нашу красавицу. Правда, у них пока что гражданский брак, но вот-вот будет сыграна роскошная свадьба! Что ж, могу только порадоваться за Лилечку — пусть хоть ей повезет, потому как у меня личная жизнь не складывалась от слова «совсем»…

…Хозяйка вернулась, когда на улице было совсем темно. К тому времени мы с Зинаидой (эта женщина средних лет, судя по всему, у хозяйки этого дома была кем-то вроде прислуги) разговаривали друг другу истории о домашних животных, и особенно много говорили о кошках — как я поняла, Зинаида была великой любительницей этих хвостатых мурлык и могла рассказывать о них бесконечно. А еще я, каюсь, пыталась хоть что-то выяснить о том, кто такая Ксения Павловна, но Зинаида пропускала мои расспросы мимо ушей, предпочитая говорить о проделках своей кошки, в которой она, судя по всему, души не чаяла. Мы так увлеклись беседой, что не заметили, как хозяйка появилась на пороге.

— Вы, как я вижу, нашли общий язык… — чуть усмехнулась женщина, глядя на нас. — Что ж, уже неплохо.

— Ксения Павловна, мы тут о наших домашних любимцах беседуем… — улыбнулась Зинаида, поглаживая большого серого кота, которого она не спускала с рук.

Я заметила, что Зинаида, посмотрев на хозяйку, почти незаметно качнула головой из стороны в сторону — мол, нет… Ясно, что у них свои дела, о которых посторонним знать не стоит. Мне же лучше сделать вид, что я ничего не заметила продолжать разговор с Зинаидой, которой я успела рассказать несколько забавных историй из моего деревенского детства.

— Кошки — это, конечно, хорошо, но мне больше нравятся собаки… — вздохнула я. — К ним привязываешься, как к людям. Зато от кошек в доме тепло. У моей бабушки была кошка Муся — умница, каких свет не видывал! А как лихо она мышей ловила — это надо было видеть! Правда, Муся их никогда не ела, а когда приносила очередную пойманную мышь, то укладывала ее на крыльцо, чтоб мы увидели, какая она охотница! Еще Муся была невероятно ласковой, а уж как мурлыкала!.. Я рада, что после смерти бабушки Мусю взяла себе соседка, а иначе неизвестно, что бы с нашей кисой было дальше.

— Да, иногда животные бывают куда лучше людей… — сделала свой вывод женщина. — Они, во всяком случае, не предают, и не вонзают нож в спину. Ты согласна?.. — а вот теперь хозяйка посмотрела на меня.

— Да…

С этим утверждением о предательстве трудно спорить. Что есть — то есть. Слова женщины вновь пробудили во мне воспоминания, о которых я бы хотела забыть. Впрочем, кое-что невозможно выбросить из памяти, как ни пытайся сделать это…

…Должна признать, что на кавалеров мне не очень-то везло (терпеть не могу хамов, наглецов и пустобрехов, особенно когда они распускают руки), и потому, когда за мной стал ухаживать один из пациентов, я не отнеслась к этому всерьез. Еще бы — тридцатилетний красавец, высок, умен, владелец преуспевающей архитектурной фирмы, богат, холост… Можно сказать, самый настоящий сказочный принц, о котором мечтает любая женщина, недаром среди сотрудниц больницы он пользовался особым вниманием.

Этот молодой человек каждый год проходил обследование в нашей больнице — травма позвоночника, полученная им в детском возрасте, все же иногда давала о себе знать. В то время мне уже исполнилось двадцать восемь лет, и я прекрасно понимала, что вряд ли могу конкурировать с юными красотками, которые стайками вились подле этого молодого человека. Можно сказать, молоденькие медсестры (а то и дамы постарше) готовы были падать в его руки, словно спелые яблоки с дерева. Впрочем, мне даже в голову не могло придти, что могу понравиться такому парню, и потому вела себя с ним достаточно прохладно, на корню пресекая всяческие попытки флирта.

Однако Антон (как его звали) отчего-то выделял меня среди всех, что вызывало у многих искреннее удивление: еще бы — обычная медсестра далеко не самой блестящей внешности и красивый молодой человек, причем достаточно состоятельный. Антон даже не пытался скрывать, что я ему очень нравлюсь, и он постоянно искал моего общества, был невероятно интересным собеседником, вежливым, остроумным, а еще бесконечно обаятельным. Неудивительно, что очень скоро лед в моей душе стал таять, а чуть позже я без памяти влюбилась в этого красивого парня. Казалось бы, что он во мне нашел? На этот вопрос Антон как-то сказал, что поражен моим очарованием (в это мне, если честно, что-то плохо верилось) и спокойным уравновешенным характером. А еще, по словам Антона, я ему понравилась едва ли не с первого же взгляда, и он очень рад, что я ответила на его чувства. Наш роман стремительно развивался, и в Новый год, под бой курантов, Антон сделал мне предложение, а на моем пальце появилось колечко с бриллиантом.