Когда он заговорил про побег, на ум сразу пришёл Шуйский. Но фраза про создание учреждения под единственного человека, сразу же опрокинула теорию. Старый патриций был фигурой не той весовой категории. К тому же, судя по газетам, он уже навестил родню. Желай его отыскать и ликвидировать — уже давно бы это сделали.
Но кто тогда? И как они вышли на меня? Впрочем, выясню, когда обнаружу слежку и смогу добраться до их командира. Надо только будет потренироваться в воздействии на чужой разум, чтобы того сразу не прикончила ментальная блокировка.
— Надеюсь, они добьются успеха. Не знаю, о какой лечебнице идёт речь, но прискорбно осознавать, что где-то среди нас бродит одинокий пациент, которому нужна помощь.
Мужчина слабо улыбнулся.
— Соглашусь. Прискорбно.
Подавшись вперёд, сразу же продолжил.
— Что касается вас — я буду крайне признателен за любую информацию, которая связана с Пробоями, что закрыты для обычных Защитников. У меня есть немало предположений по поводу того, что ищут там Хранители. Но я бы не отказался посмотреть на это своими глазами.
Намёк был понятен — я недавно побывал в таком Пробое и выбрался оттуда с добычей, которую не захотел отдавать прибывшей команде Защитников. Но вот размах меня разочаровал. Смертный не сколачивал коалицию, чтобы переломить ситуацию и не строил глобальных планов. Он лишь хотел получить ценную информацию о Хранителях. Только и всего. Теория о наличии группы влиятельной старой знати, которая недовольна положением дел, не нашла своего подтверждения.
С другой стороны, это всё могло быть проверкой и первым шагом на пути к полноценному сотрудничеству. Учитывая, что сегодня мы увиделись впервые, он и так сказал немало. Одни фразы про Третье отделение и лечебницу, тянут на крупные проблемы с престолом.
— Если представится такая возможность, я непременно введу вас в курс дела.
Ответ заставил его недовольно поджать губы, а Сандал торжествующе захохотал, рассекая воздух за стенами. Видимо патриций ожидал совсем иной реакции.
Тем не менее, внешне он отреагировал спокойно — поинтересовался у меня, как блины и пригласил заглядывать к нему в любое удобное время. Потом мы обменялись контактами дарфонов, перекинулись десятком фраз о еде и Владивостоке, после чего я вежливо откланялся.
Комнату я покидал с весьма странным впечатлением. Кого именно представлял Муравьёв и чего он на самом деле хотел, было до сих пор непонятно. Пока я склонялся к мысли, что он банально прощупывал меня, пытаясь оценить, насколько можно иметь дело с главой старого рода, что внезапно вылез из небытия. Вот насколько далеко простирались его планы, сказать было сложно.
В любом случае, непосредственной угрозы он не представлял и более того, мог оказаться полезным. Так что можно сказать, съездили не зря.
Проверив дарфон, отправил сообщение Ульриху, запрашивая обстановку. Получив ответ, что всё в полном порядке, чуть расслабился. А сбоку послышался тихий голос Кристины.
— Мы ещё побудем здесь? Или поедем?
Я покосился на девушку, которая скользила взглядом по окружающим нас людям. Глянув на часы, недолго подумал.
— Думаю, ещё на полчаса задержимся. Оценим, чем дышит местная знать.
Следующие пятнадцать минут мы провели в одном из дальних углов зала, потягивая лёгкие коктейли и наблюдая за гостями. Как быстро выяснилось, на приёме были не только дворяне империи. Как минимум, каждый пятый из присутствующих относился к маньчжурам или японцам. А один раз Сандал показал мне картинку с парой монголов, которые молчаливо подпирали стену и хищно поглядывали на всех вокруг.
Я решил сделать вылазку к ближайшему столику за новым коктейлем, но по пути внезапно столкнулся с Келером. Генерал-губернатор не захотел ограничиваться формальным приветствием и к моему удивлению, завёл речь о войне родов с Ореховыми. Правда начал настолько издалека, что было непонятно, к чему он вообще ведёт.