— В том, что вы сами, не осознавая этого, превращаетесь в зверей, даже хуже — в бешеных собак. И начинаете вытворять подобные вещи, как сожжение, пытки, морят голодом… Но есть еще такой аспект, что вы развязываете руки этому противнику поступать с вами аналогично, по-звериному… Ведь вы же сами признали его животным. А это «животное» может подумать: ну, вы сами так решили, так получайте то, что ожидаете от нас — звериного поведения.
— Кхе-кхе… — закашлялся вдруг Николи, хотя в этот момент ничего не пил и не ел, и скосил взглядом на водную гладь Женевского озера.
— А у вас в Германии и особенно в Австрии расплодилось очень много подобных идеологов возвеличивания германцев, как высших существ — ариев. Ну да, приятно осознавать, что ты оказывается сверхчеловек. Греет душу. Вот только проблема в том, что в этом случае все прочие люди переводятся в разряд недочеловеков. Дальше — больше. Начнется борьба за чистоту арийской крови. Станут смотреть родословную с целью узнать, а нет ли в твоих предках этих недочеловеков? Вот у вас Вальтер, случайно нет в предках каких-нибудь славян или боже упаси — евреев? Вы когда вернетесь, хорошенько проверьте свое генеалогическое древо. Если вдруг окажется, что ваш пра-пра-прадедушка был скажем чехом, то вы опуститесь до уровня неполноценных со всеми вытекающими…
Николаи нахмурился еще сильнее, но ничего не сказал, а Михаил продолжил:
— А потом и вовсе всех прочих не арийцев низведут до уровня скота. А как поступают со скотом? Забивают на скотобойнях. Всякая новая идея стремится к развитию, а такая как эта, примет самые извращенные формы вплоть до уничтожения недочеловеков в газовых камерах. Так вот я призываю вас раздавить эти чайники пока они маленькие… и не выросли в паровозы. Повторяю, если вы немного подумаете, то поймете, что это нужно вам же в первую очередь, ибо если ничего не сделаете и наоборот станете поощрять подобное, то однажды по прошествии некоторого количества лет, вы оглянетесь назад и ужаснетесь деяниям рук своих, вот только исправить уже ничего не получится и останется только одно, взять револьвер с одним патроном…
Николаи, пристально взглянув на Климова, коротко кивнул. Отсутствием воображения он не страдал и сразу просчитал все последствия.
— Я вас понял… сказать честно, вы открыли мне глаза на эту ситуацию, и поговорю о ней с кайзером. Думаю, его величество тоже осознает всю пагубность стремительно набирающей популярность идеологии.
— Будем на это надеяться…
Задерживаться дольше необходимого в Швейцарии Климов не стал и, как только все его требования по большей части были выполнены, составы двинулись на юг в Италию. Кроме того, непонятно было как поведут себя американцы, что как правило плюют на всякие договора и свои обязательства в частности. Так что нейтральный статус Швейцарии для них наверняка пустой звук. Да и шевеления у них происходили какие-то подозрительные…
Американцы, ослепленные жаждой мести, действительно собрали все силы, какие только смогли, так же подошло еще несколько транспортов с войсками и они бросились в погоню за РОДом.
Только ничего у них не вышло. Климов, как только узнал о погоне, приказал начать уничтожать железную дорогу за собой. Солдаты снимали рельсы, собирали шпалы и устраивали из них прямо на рельсах гигантские костры, дополнительно бросая в огонь целые стволы деревьев. От жара рельсы приходили в негодность, тем более что их дополнительно портили, изгибая вокруг деревьев и столбов.
Глава 19
Климов забежал отдохнуть в вагон где размещался штаб РОДа, в своё с Еленой купе, пока поезд стоял в небольшом городке в десяти километрах от границы с Италией на развилке железной дороге, где образовалась транспортная пробка из-за встречных поездов, что сейчас пытались перенаправить либо на север, либо отогнать обратно в Италию. Но отдыха не вышло, в купе постучались. Открыв дверь, полковник увидел подпоручика Анисимова.
— Товарищ полковник, — сразу заговорил старообрядец, — тут ребята из ДОВОДа взяли каких — то подозрительных косоглазых.
— Каких косоглазых? — удивился Климов.
— Я ж говорю, подозрительных, — пожал плечами подпоручик. — На местных совсем не похожи, мелкие да жёлтые. Одеты в штатское, но выправка видна. Да ещё держатся сторожко, хотели нас стороной обойти. Ну, наши решили: что-то не то. Наставили «мексиканки» и «льюис», скомандовали: «Руки в гору! Мордой к стене!» Тем деваться некуда, прислонились к пакгаузу, наши их обыскали. Вот.
Анисимов вытащил из сумки загранпаспорта на французском, какие-то «корочки» с иероглифами, четыре «браунинга» и столько же кинжалов явно дальневосточного вида, с драконами, цветками и иероглифами на ножнах.
«Как там их называют? — попытался вспомнить полковник. — Танто? Или вакидзаси? Никогда не разбирался во всей этой японщине — самурайщине…»
Загранпаспорта были выданы на Ясутаро Такаянаги, или точнее, Такаянаги Ясутаро на японский манер, японцы ставят фамилию впереди имёни, Кабаяси Киютаро, Мияги Санэмото и Араки Кендзо.
— Как интересно, однако… — протянул Климов. — И что вы с ними сделали, когда всё это нашли?