Остается ванная. Эту альтернативу он тоже рассмотрел бы и сам. Медленно угаснуть в горячей воде. Как Сенека, не как Марат.

Он включил свет.

Физически ощущалось, как убийца смеется над ним, как будто его ухмылка была видна на глянцевой поверхности темно-синего кафеля. Как будто он приберег ее напоследок. Как будто он собирался написать записку этому упрямому копу и оставить здесь, но передумал, потому что и так было ясно, кто победит в этом бессмысленном поединке.

Ван Вейтерен со вздохом посмотрел на свое отражение в зеркале на двери. Его вид оставлял желать лучшего – что-то среднее между Квазимодо и печальным бульдогом. Как всегда, но хуже, чем обычно.

Он погасил свет и вышел в коридор. Остановился на минуту, отметил, что почтовый ящик на двери пуст. Значит, он ушел совсем недавно. Вероятно, покинул эту чистую и печальную квартиру не более часа назад.

Вероятность того, что он вышел ненадолго, была исключена. Всё говорило о том, что он уехал. По меньшей мере на несколько дней.

Навсегда? Может быть, в общем и целом, это хороший знак? Перед ним снова забрезжил луч надежды. Кто сказал, что он должен сделать это у себя дома?

Насколько он знал, никто.

Он вышел на лестницу и закрыл дверь.

Почему он оставил ее открытой?

Чтобы комиссар увидел эту квартиру? И для чего ему это нужно?

Или он просто забыл закрыть дверь?

– Господин Ван Вейтерен?

Он вздрогнул. Одна из соседских дверей осторожно открылась. Оттуда показалась голова рыжеволосой женщины.

– Вы ведь господин Ван Вейтерен, правильно? Он сказал, что вы придете в это время.

Ван Вейтерен кивнул.

– Он попросил меня передать, что, к сожалению, не сможет с вами встретиться, потому что уезжает на море.

– На море?

– Да. Он передал вам записку. Пожалуйста. – Она протянула белый конверт.

– Он сказал еще что-нибудь?