— Моему псу такое не интересно, так что не интересует. — Но вонючий здоровяк отрицательно замахал руками.

— Ты не понял, я дать тебе сто монет, чтобы твой кобель меня попользовал, всего лишь за час! — Песец и я начали понимать, о чем говорит вонючка. Песец начал поскуливать от омерзения, а его хвост оплел все, что можно прикрыть, а сам пес тревогой посматривал на меня, а вдруг я прикажу пойти с этой вонючкой.

— Не бепакойся, я его сперва ротиком побалую, ему понравится!

Мы чуть ли не бегом скрылись от вонючки, а я все время повторял, что на ярмарке нельзя убивать, но вонючка был только началом. Как только я вступил на участок, где торгуют и покупают живой товар, меня начало потряхивать от омерзения. Это территория где торговало много кукловодов, они предлагали как марионеток, так и просто рабов, у которых были немного улучшены тела, а также изменено сознание. Полуголые мужчины и девушки разных возрастов и комплекций демонстрировали себя в танцах и ласкали друг друга. Были красавицы с умопомрачительными формами, которые умоляли купить их, дать им насладится нефритовым жезлом. Были и накаченные парни, кричавшие, что они лучше этих безмозглых куриц, ведь их можно использовать в более широком спектре, и их попки ничем не хуже. Одна бабулька громко торговалась и проверяла, как можно изменить размер достоинства у совсем уж мальчишки, а тот плакал и умолял делать ему еще больнее, как я понял, он заточен для садистов. Были и скупщики у семени у владеющих, один особенно ретивый просто привязался ко мне:

— Господин, ну что вам стоит? Мои девочки хорошо и приятно заберут у вас все семя, и мы вам заплатим целых двадцать дахров. — Этот беззубый, седой старикашка указывал на полуголых девиц, что стояли у его шатра, а одна из них мерно покачивая головой собирала материал. Видя, что я не собираюсь расставаться со своим семенем, он схватил меня за рукав и продолжил убеждать. — Если вам не нравятся девочки, то есть мальчики. А хотите, Я заберу у вас семя? Старый Имаса хорошо знает своё дело, да куда вы, господин? Не уходите!

Резкий и хлесткий удар отправил дедулю в нокаут, а мне пришлось ускорить свой шаг, чтобы избежать неприятностей, ведь местные в предложении деда не видят ничего предосудительного, бизнес есть бизнес, деньги не пахнут и не имеют вкуса.

Боевые марионетки и рабы, предназначенные для боевых действий, соседствовали со сладкими мальчиками и девочками. Чтобы дойти до участка, где продавали самый малочисленный, но самый опасный и дорогой товар мне потребовалось около пятнадцати минут. За это время меня трижды пытались уговорить продать семя и еще раз хотели попользовать Песца. Не знаю, чем им так пришелся по нраву пес, но бедный Песец стал очень сильно нервничать. Он прекрасно понял, чего от него хотят эти сумасшедшие, которые считают, что ничего аморального не предлагают, так еще и деньги готовы заплатить.

Там, где продавали детей, которые могут стать владеющими, не было такого столпотворения, да и самого товара были всего лишь единицы, но вот цены были такие, что можно было купить целый гарем из сотни жаждущих соития девиц по той же цене, что один такой малыш. Дети находились в клетке полуголыми и грязными, и не потому что работорговцам приятно издеваться над детьми, нет, так продавцы показывали как плохо детям и каким хорошим будет тот человек, который купит, помоет, накормит и пожалеет бедных детей. На каждого из детей на клетке лежали бумаги, в которых указывалось откуда ребенок и какие имеются доказательства того что именно из этого малыша может вырасти неплохой владеющий.

Найти интересующих меня детей не составило труда, они, как и многие дети, ждали начала аукциона, на котором их и продадут. Посмотрев ориентировочные цены, я чуть не взвыл: выкупить я их не мог, у меня банально не было такого безумного количества денег. Из документов я узнал, что эти дети некогда принадлежали кланам, которые полностью истреблены, и их никто не будет искать. Всего детей было шестеро, три мальчика трех, четырех и двух лет, и три девочки, одной пять лет, двум другим по четыре года. Аукцион будет проходить через пять дней, и так как у меня нет денег, чтобы выкупить их, стоит наконец-то решить, на что я готов пойти, чтобы забрать их. Я прекрасно понимал, что их жизнь не будет настолько отвратной и даже в каком-то смысле сносной по еле того как их выкупят.

Все шестеро детей сидели в одной клетке, и пятеро из них смотрели на проходящих людей совершенно пустыми глазами, только одна девочка, самая взрослая из них, смотрела на меня немигающим взором. Она наверняка поняла что я, как и она из Империи. Вдруг она вскочила и, схватившись своими ручонками за прутья клетки, закричала:

— Помоги нам! — Видя, что я развернулся и начал отходить, сквозь всхлипы она выкрикнула последнее слово, по её личику потекли слезы. — Пожалуйста!

Ночь была прекрасна. Множество звезд освещали этот мир, а мы с Песцом лежали в кузове пикапа и смотрели на это бескрайнее небо.

— Да пойми ты, ну нету у меня столько денег, чтобы выкупить их. Ну ладно, если я соберу все что есть то может быть хватит на одного ребёнка, но это глупость — тратить всё что есть. Нет у нас денег на них, и взять их неоткуда. — Сказал я псу. — Да и думаю, не так-то и плохо они будут жить, их воспитают почти как родных.

— Гав! — Ответил мне пес.

— Обращаться к Яфе не вариант. Во-первых, я ей и так обязан по самые уши, а во-вторых я уверен, что здесь есть представитель города Ичьхилак, который возможно тоже будет бороться за детей на аукционе, так что денег нам никто не даст, а если дадут, то мы все попадет в долговую кабалу. Как долг то отдавать будем? — Спросил я пса и толкнул его. — А заработать такую прорву денег за короткий срок практически невозможно.

— Р-р-р, гав. — Ответил Песец и толкнул меня лапой.

— Да видел я что здесь есть собачьи бои, только там собачки не чета тебе, они просто перекусят тебя пополам, и привезу я Эми правую и левую часть и скажу ей — вот, это твоя собачка. Да и мне в местные бои без правил лучше не соваться, там такие монстры что, хоть я не самый боязливый, но поставил бы на них, а не на себя. — Задумчиво проговорил я. Головой я понимал, что не нужны мне эти дети, ничего кроме проблем они мне не принесут, но вот сердце было несогласно. Оно опять ныло и кричало, что не стоит думать, надо действовать и любым способом спасти детей.

Когда девочка кричала мне в след у меня сжималось еще не успевшее загрубеть сердце, но ситуация была патовой. Денег нет, отбить детей у покупателей вряд ли будет возможным, да и они могут вернуться и прирезать меня вместе с Эми в особняке, а город Ичьхилак не будет им помехой. Украсть детей сейчас практически невозможно, а если и получится, в чем я сильно сомневаюсь, то я щелкну по носу организаторов ярмарки и тогда мне точно не жить. Есть один вариант, но он практически самоубийственен, просто прийти к устроителям и заявить, что дети являются моими, находятся под моим покровительством и не могут являться товаром. Вся проблема в том, что мне придется доказать свою правду не в одном бое на смерть, и неизвестно кто выступит против меня и дадут ли вообще мне такое право или просто прикончат на месте. Ладно, пора спать, завтра будет видно, кто умрет, а кто будет жить.

В огромном шатре по краям сидело около пятидесяти человек, и все они смотрели в центр, на идиота, что потребовал по праву силы снять с аукциона и передать ему шестерых детей, так как они принадлежат ему, они его добыча. Этим идиотом был я, и мало того что я добился того, чтобы устроители меня приняли, так еще и смог уговорить собрать самых влиятельных торговцев и представителей работорговцев. Напрягало меня в этой ситуации молчание, после моих слов все молчали уже кажется целую вечность, но вот, наконец-то привстал умудренный годами распределитель аукциона. Он погладил свою бороду и обведя глазами всех собравшихся изрек:

— Ты больной? — Каким-то охрипшим голосом произнес он. — Ты долго думал о том, чтобы заявить, что требуешь исполнения правила, которым пользовались только сильные кланы и то для того, чтобы покупатель мог не опасаться что его зарежут.