На низком столе стояла целая батарея пустых ёмкостей разного калибра. Еще одна такая наполовину полная бутыль нашлась у кровати мельника.

Мы расселись на мешках с зерном.

— Что, так тяжко? — проникновенно спросил я сочувственным голосом.

— Нет сил, уважаемый, как тяжело. На мельницу почитай месяца два как зерно никто не везёт. Да и толку то везти — воды то в реке нет. Да и честно говоря, пить её невозможно. Протухла она что ли.

— Надо посмотреть. Проводишь к реке? — поднялся я на ноги.

— Отчего не проводить хороших людей.

— И ты, это, пить переставай, — вмешался вдруг Леголаз, — за километр кислятиной тянет.

— Перестану, как есть перестану, — кланяясь чуть ли не в пояс нам, пятился спиной вперёд мельник.

Вода и впрямь пахла, вернее, дурно пахла, да что говорить — воняла она просто невыносимо. Ни у кого не возникла даже и мысли попробовать её на вкус, с чего я сделал вывод, что все игроки тут собрались здравомыслящие.

Нет, ошибся я с таким выводом, вон Айова с какой-то мензуркой потянулась к воде.

— Стой, дура! — заорал я и кинулся к ней наперехват, — Не пей!!!

— Да с чего мне её пить-то? — удивилась черноволосая красавица, — Я на анализ её хочу взять, я алхимию качаю. У меня и походная лаборатория с собой есть.

Девушка хлопнула рукой по походной сумке.

Нет, здравомыслящие здесь все, кроме меня. Надо было мне подумать, что пятнадцатиуровневый игрок будет пить коричневую бурду непонятного вида.

— Прости, продолжай, — прижал я руку к сердцу.

Гномка кивнула мне, и её серьёзное кукольное личико вдруг озарилось улыбкой:

— Спасибо, что беспокоился за меня.

— Не за что, — буркнул я в ответ.

Девушка набрала в бутылёк из реки, вернее из того что от неё осталось, коричневой жидкости и закупорила её пробкой.

Но даже за этот короткий промежуток времени запах воды достиг моего носа и меня чуть не вырвало. Вода пахла мертвечиной.