— Я не такой, как твой муж, Ровена, — жарко прошептал Джеймс. — Тебе не надо меня бояться ни в спальне, ни за ее пределами.
— Я знаю, ты никогда не сделаешь мне больно. По крайней мере, осознанно, — добавила она, вслед за Джеймсом переходя на «ты».
— Смотря что считать случайностью. Я принес людям немало страданий, желая добра и не оставляя в покое.
— Ты хотел бы оставить меня в покое?
— Нет. Для нас обоих было бы лучше прийти к соглашению по нескольким причинам и стать мужем и женой, но я, видимо, не такой искусный притворщик. Мы поговорим об этом позже. Сюда идет Гидеон, у нас нет времени.
Ровена внимательно посмотрела в его зеленые глаза, впервые заметив в них серебристые искры. В дневное время ей казалось, что они такие же, как у Люка и Гидеона, но сейчас очарование момента и приглушенный свет сделали их особенными. Способны ли они заслонить все, что она привыкла видеть перед собой? Джоанну или даже маму, чьи голубые глаза особенного оттенка подсказывали, от кого она унаследовала свои. «Скорее всего, это невозможно», — подумала Ровена, решительно отстраняясь от человека, рядом с которым ей впервые пришла в голову эта странная мысль.
Глава 13
— Я не могу задерживать ужин, ведь мы устроили его специально в честь твоего выздоровления, — известил Гидеон и оглядел стоящих по обе стороны камина Джеймса и Ровену. — Что за жуткий запах, Джеймс! От тебя за версту разит конским потом и дорожной пылью. Не представляю, как ты позволил себе приблизиться к даме, особенно учитывая твою репутацию щеголя.
— Ты прав, моя репутация под угрозой.
Откровенно говоря, сейчас он и сам не мог с уверенностью сказать, что в нем осталось от прежнего Джеймса. Если он поселится в Брекли и будет растить чужих детей, ему будет не до света. И еще Джеймс очень хотел стать последним мужем Ровены Финч. Он то и дело представлял, как будет произносить слова «это сказала моя жена» или «это сделала моя жена»; они звучали так заманчиво, что ему не терпелось скорее начать произносить их вслух. Кто бы мог подумать, что с ним произойдут такие перемены? Всего несколько недель назад Джеймс Уинтерли рассмеялся бы в лицо любому, осмелившемуся предположить подобное. Сейчас же, глядя в эти голубые глаза, он забывал даже собственное имя.
Джеймс посмотрел на подрагивающее пламя свечи, будто тоже желавшее скорее убежать, затем перевел взгляд на Гидеона, стоявшего между ним и Ровеной, как строгая тетушка, вознамерившаяся блюсти нравы.
Ровена нашлась первой.
— Полагаю, стоит все же вернуть нам модника Уинтерли, — усмехнулась она.
— Не могу не согласиться, — ответил Джеймс с глубоким поклоном.
Гидеон не двинулся с места.
— Хм. — Ровена издала странный звук, в который только женщина могла вложить столько смысла, взяла свечу с каминной полки и вышла из комнаты, даже не обернувшись.
Ему не удастся с ожидаемой легкостью пробудить в ней желание открыться для нового. Ее личная жизнь была полна страданий, и она боится позволить еще одному мужчине подчинить ее своим желаниям. Ровена не наивная барышня, какой была, видимо, в восемнадцать. А жаль.
«Возможно ли это, Джеймс? — прозвучал в голове голос тетушки Вирджинии. — В восемнадцать она была восхитительна; встретив, ее было бы непросто забыть».
Джеймс кивнул своим мыслям. Очень может быть, но тогда у него были другие проблемы.
— К счастью для нас обоих, у меня нет времени расспрашивать, что между вами происходит, — осторожно заметил Гидеон.