Глава 9

Ровена была поражена и одновременно смущена. Но прежде всего мечтала оказаться сейчас в другом месте и не знать правду о мистере Уинтерли. Как она могла принять за истинную суть джентльмена внешний блеск, нарочито выставляемый напоказ с целью скрыть то, что за ним? Возможно, Мэри и Калли правы, она не умеет видеть глубже, схватывает лишь то, что лежит на поверхности. Ее муж оказался совсем не таким человеком, каким она его представляла, но разве это повод подозревать, что таковы все мужчины?

Сам того не желая, Джеймс Уинтерли пробил брешь в защитной оболочке, которой она окружила себя задолго до смерти Нейта. Оставленное личное пространство под ней было слишком мало для взрослой женщины, но освобождение казалось ей рискованным поступком. Поэтому сейчас она мечтала забиться в уголок, прийти в себя и восстановить целостность защиты.

Ровена обвиняла себя в трусости. Она ощущала себя ничтожеством, при этом Уинтерли значительно вырос в ее глазах. Та страшная женщина нанесла ему тяжелую травму ради собственной прихоти, однако он нашел силы идти вперед и даже получать удовольствие от жизни. Она чувствовала себя такой же бесполезной и слабой, как в тот день, когда торговка предложила жене офицера, едва державшейся на ногах от усталости, место в своей телеге. Тогда она, видимо, напоминала чахнущий оранжерейный цветок, непонятным образом оказавшийся на ярком полуденном солнце. Джеймс Уинтерли проявил волю и сделал все, что мог; а что сделала дочь священника? «Убежала от проблем», — с горечью подумала Ровена.

Впрочем, сейчас не время для самобичевания, надо действовать и скорее уезжать из Райн-Хилл, иначе ее может заметить Уинтерли и, упаси Бог, понять, что она подслушивала. В отличие от него, у нее нет актерского таланта.

Она единственная, кроме самого Уинтерли, поняла, что на самом деле произошло, может, ей все же лучше не оставаться рядом со своей семьей, не подвергать их опасности? На мгновение в голове Ровены мелькнула мысль, что ей лучше бы вообще никогда не встречаться с Уинтерли в лесу Лафрена, но ведь тогда Эстер могло уже не быть с ними, а Джек до конца жизни винил бы себя, что не предотвратил трагедию.

Ровена оглядела плотные гардины. Пожалуй, ей удастся остаться незамеченной, никто не сумеет разглядеть мелькнувшую в саду тень. Она покачала головой, размышляя. Останавливало ее лишь любопытство, вдруг она сможет услышать какие-то еще интересные подробности о мистере Уинтерли?

Может ли она невольно выдать себя? Слышны ли в комнате движения за окном? Все звуки природы стихли в одну секунду, и наступившая тишина испугала Ровену. Она даже затаила дыхание, словно это могло помочь ей остаться незамеченной. Роившиеся в голове мысли подталкивали к новым выводам. Может, ей удастся убедить родных уехать и провести поздний отпуск на море? Ее тетя Дебора жила в Рамсгите, говорят, морской воздух полезен при нервных расстройствах.

Нет, пожалуй, у нее ничего не выйдет. Ведь сейчас все готовятся к свадьбе Джоанны и мистера Гринвуда и дел еще очень много. Ровена едва не застонала от бессилия. Пожалуй, ей все же надо уходить, возможно оставив брата с сестрой в поместье. Потом она придет в себя, заставит все забыть и сможет делать вид, что ничего не знает о мистере Уинтерли. К счастью, на ней были прогулочные ботинки, позволяющие ступать почти бесшумно. Ровена сделала несколько шагов и очутилась у скамьи. Сейчас ее способно выдать даже шевеление ткани платья. Хочется верить, что обсуждение важных проблем полностью захватило внимание мужчин в спальне, им нет никакого дела до Ровены Уэстхоуп, ее страхов и расшатанных нервов.

— Обещай, Джеймс, что не попытаешься уехать, — настаивал Люк. — По крайней мере, до следующего осмотра врача и разговора с Гидеоном. Надо бы послать и за Томом, нам пригодится любой хороший совет, чтобы обнаружить убийцу, ведь он может скрываться где угодно и напасть, когда мы не ожидаем.

— Прошу тебя, не впутывай в это Тома. У него и так немало дел в Дейспринге. Как и у Гидеона. Постарайся убедить его, что я сам в состоянии о себе позаботиться.

— Полагаю, это невозможно. Ни один из нас не бросит тебя на произвол судьбы.