Однажды я уничтожу их всех.
Всё мое тело холодеет. Кончики пальцев превращаются в лед. Это не неприятно. Это странно знакомо, как старые, забытые воспоминания.
Чувствую диссоциацию. Словно я в двух местах одновременно.
Всё движется в замедленном темпе. Солдаты внизу замерли, как марионетки, их глаза и губы едва двигаются, руки и ноги медленно дрейфуют в воздухе. Глаза тигландер широко раскрываются и не мигают, её покрасневшие губы округляются.
Течение крови из шеи Хоргуса замедляется.
Я беру маленький алмазный резак из сумки и прижимаю его к оконному стеклу. Сильно надавливая, провожу инструментом вдоль края стекла, вырезая идеальный прямоугольник. Прежде чем стекло падает на пол, провожу пальцами в перчатке через щель и осторожно удерживаю стекло на месте, пока завершаю разрез. Затем поднимаю его и откладываю в сторону.
Рядом со мной лежит аккуратно замотанная веревка, другой конец которой надежно завязан вокруг каменного флерона[1]. Я бросаю его через край и наблюдаю, как он лениво дрейфует к земле, над головами парализованных охранников.
По какой-то причине вещи, к которым я прикасаюсь, по-разному реагируют на законы времени.
Я смотрю вниз через отверстие. Это мой путь побега. Я не вернусь той дорогой, которой пришел, и возьму тигландера с собой.
В холодном утреннем свете все станут удивляться, почему в окне отсутствует единственное стекло размером с человека.
Это будет загадка, которую они не смогут решить.
К тому времени я уже давно уйду, с головой императора, завернутой и запечатанной в моем походном наборе, чтобы обменять её на золото Иншади.
И даже если тигландер будет драться со мной, я буду толкать её пинками и криками до самого побережья Костей, и она скажет Иншади именно то, что я хочу.
Её жизнь теперь принадлежит мне, пока я не решу иначе. Иншади это прекрасно поймут.
Я встаю в полный рост и перешагиваю через отверстие. Воздух едва двигается, когда попадаю в Большой зал Серебряного дворца, приземляясь на корточки. Мой капюшон остается на моей голове. Плащ едва двигается позади меня. Мое лицо скрыто за черной маской. С тех пор как я претерпел изменения, очень немногие за пределами Ордена видели мое лицо.
Для внешнего мира я не существую.
Охранники императора движутся так медленно, как мухи, попавшие в мед. Они даже не знают о моем присутствии, и даже если бы увидели меня в этом замедленном темпе, я бы казался не более чем черным размытым пятном.
Я иду по комнате, мои шаги не слышны на полированном каменном полу. Я должен быть быстрым. И не могу использовать эту способность слишком долго. Это утомительно и имеет побочные эффекты.
Всё по порядку.
Я достигаю императора. Хоргус уже мертв? Его глаза закатились. Я останавливаюсь и прислушиваюсь, кажется, вечность… пока не слышу это.