— А у О’Койненов как раз была дочь этого возраста. Ее звали Кэтлин, и теперь пианино играет песенку, в которой звучит ее имя.
— Да-да, похоже, все так…
— Ну, и что это, по-вашему, означает?
— Я… я точно не знаю.
— Ну, ладно вам, Джон! Вы просто не желаете признавать того, что происходит. Вам и без меня понятно, что кто-то хочет вступить с вами в контакт.
— Но тогда почему этот… как бы его поточнее назвать… короче, почему
— Понятия не имею… но ведь Скотти — ваша приятельница… Может быть, он почувствовал, что вы сопротивляетесь, и попытался связаться с вами через Скотти.
— Что ж, это очень любопытно, Джойс. Я…
— И совершенно очевидно, что это вызвано не только сеансом. Вы же и до сеанса, без всякой посторонней помощи видели девочку.
— Ну, и что вы мне посоветуете? Что мне теперь делать?
— Если вы напуганы, то можно найти священника и уговорить его изгнать духов… хотя, я думаю, найти такого человека будет непросто, да и потом, вы же говорите, что не боитесь.
— Не боюсь. Во всяком случае, пока не боюсь.
— Тогда гораздо интереснее подождать… посмотреть, что случится дальше. Так сказать, расслабьтесь и получайте удовольствие, Джон.
— Может быть, мне стоит с ней заговорить?
— Конечно, если хотите. Однако должна заметить, что людям, которым являются призраки, обычно не удается их разговорить. Когда имеешь дело с привидением, то важны не слова, а действия. Напомните, что она делала, когда вы ее увидели?
— Она оба раза смотрела в окно, выходящее на озеро.
— Что ж, если это повторится снова, почему бы вам тоже не выглянуть в окошко?
— Ладно, попробую. А можно мне будет позвонить вам еще раз? Вдруг мне понадобится совет?
— Мне очень жаль, но сегодня вечером мы с Гарри уезжаем в Нью-Йорк: завтра мы должны лететь в Лондон. Мой отец болен, и я, наверное, какое-то время пробуду в Англии. Позвоните мне через пару недель, если все это будет еще актуально.
Хауэлл поблагодарил Джойс и повесил трубку. Разговор его разочаровал. Хауэлл позвонил ей, чтобы она рассеяла его подозрения, а в результате возникли новые. И довольно неприятные.