— Ради Бога, не говорите об этом по телефону!
— Прошу прощения. Как у нас дела?
— Для вас будет большая партия.
— Когда?
— Довольно скоро. Она сейчас на юге. Может, поступит через несколько недель. Чтобы собрать побольше, нужно время.
— Если партия большая, значит, и мой довесок будет немалым, так?
— Не жадничайте, приятель! Вы неплохо получали, не правда ли?
— Не жалуюсь.
— Думаю, я смогу договориться о семидесяти пяти… может быть, о восьмидесяти. Доверьте мне вести переговоры.
— Вы всегда блюли мои интересы, я вам верю.
— О’кей. Я хочу предупредить вас, как это будет выглядеть. Мы устроим тренировочную операцию. Транспорта будет больше, чем обычно.
— Здесь не слишком много места, вы же знаете.
— Наш человек побывал там и сказал, что справится. Я ему верю.
— Если вас устраивает, то и меня тоже.
— Хорошо. Расписание получите обычным путем. Если будут серьезные осложнения, возможна задержка, но если вы пришлете подтверждение, то мы начнем. Я полагаюсь на вас. Вы должны позаботиться о том, чтобы все прошло без сучка, без задоринки.
— У меня не бывает осложнений. Я все обеспечу, кроме привоза и вывоза. Это забота ваших людей.
— Договорились. Я с вами свяжусь.
Бо повесил трубку и прислонился к стенке кабины. Семьдесят пять или восемьдесят… Даже удивительно, теперь ему это показалось не такой уж огромной цифрой. Но на самом деле это совсем недурно за несколько часов работы. Он направился к машине.
Глава 11
Два дня Хауэлл был инвалидом. Скотти приходила к нему, массировала спину и следила за тем, чтобы он поел, но, судя по всему, не очень-то верила, что Хауэллу действительно больно. На самом же деле ему было еще хуже, чем могло показаться со стороны. Он мог продержаться на ногах минуты две, не больше, а потом ноги сводило судорогой, и приходилось садиться на стул или ложиться на кровать. Сидя или лежа боль терпеть еще можно было, да и то, в основном, благодаря обезболивающим таблеткам, которые дал ему доктор. Хауэлл принимал их вместе с лошадиными дозами виски «Джек Дэниелс».