Она подняла голову и посмотрела через стол на обоих мужчин, наблюдающих за ней. Тишина отрезвляла.
– Разве вы не видите? Он все это спланировал с самого начала, – наконец сказала Си-Джей. Ее голос дрожал, она шептала с придыханием: – Нас ждали в засаде. И я не заметила этого.
Глава 73
Зазвонил его мобильный телефон, и Доминик тут же проснулся. Лежал он на диване. Джей Лено на телеэкране сменила реклама средства для удаления волос. Доминик мгновение смотрел на аппарат и несколько раз моргнул.
– Фальконетти, – сказал он в трубку.
– Кто такой ДР? – прозвучал голос на другом конце.
– Что? Си-Джей, это ты? – Он потер глаза, огляделся в квартире в поисках часов. – Сколько времени?
– Час ночи. Кто такой ДР? Что такое ДР?
– Ты вообще о чем? Где ты?
– У себя в кабинете. Последние четыре часа я просматривала ежедневники Бантлинга, изъятые во время обыска, и инициалы ДР – а может, это просто буквы Д и Р – время от времени появляются на протяжении всего 1999-го и этого года, без какой-либо уточняющей информации. Это ДР фигурирует за день до исчезновения Анны Прадо, затем снова, за пять дней до ареста Бантлинга. Ты это видел?
– Да, конечно. Мы пытались выяснить, кто это. Всех расспрашивали об этих инициалах. Ничего не выяснили. Мы не знаем, кого или что они обозначают.
– То же самое повторяется в случае, по крайней мере, трех девушек. От двух дней до недели перед их исчезновением встречается пометка «ДР». Что это, черт побери?
– Может быть что угодно. Может вообще ничего не значить. Я не знаю. А Мэнни разве нет дома?
– Ты о чем?
– Я тебя не слышал почти две недели и знаю, что ты звонишь ему, когда тебе что-нибудь требуется, поэтому и предполагаю, что ты звонишь сейчас мне, потому что его нет.
На его сарказм на другом конце провода ответили молчанием.
– Я просто подумала, что это ДР может оказаться тем, что мы пропустили, – сказала Си-Джей, преднамеренно игнорируя последние слова Доминика. – Или же место, которое мы не обследовали раньше. Может, это место, куда он ходил, где он спрятал...
– Мы уже это обсуждали; я думаю, ты заставляешь нас хвататься за соломинки. Уже поздно.
Опять молчание. Прекрасная возможность для нее повесить трубку, подумал он. Но она удивила его, не прервав связь, и ее голос стал мягче:
– Прости за вчерашнее у меня в кабинете. Мне не следовало выходить из себя. Наверное, я слишком сильно нервничаю.