О военной силе, главных военачальниках и жалованье их

Глава пятнадцатая

Военные в России называются детьми боярскими,[43] или сыновьями дворян, потому что все они принадлежат к этому сословию, будучи обязаны к военной службе по самому своему званию. В самом деле, каждый воин в России есть дворянин, и нет других дворян, кроме военных, на коих такая обязанность переходит по наследству от предков, так что сын дворянина (рожденный воином) всегда остается дворянином и вместе с тем воином и не занимается ничем другим, кроме военной службы. Как скоро они достигают того возраста, когда в состоянии носить оружие, то являются в Разряд,[44] или к великому констеблю, и объявляют о себе: имена их тотчас вносят в книгу, и им дают известные земли для исправления их должности, обыкновенно те же самые, какие принадлежали их отцам, оттого, что земли, определенные на содержание войска, владение коими условливается этою повинностью, все одни и те же, без малейшего увеличения или уменьшения <…> Число войска, получающего постоянное жалованье, следующее: во-первых, дворян, то есть окладных или царских телохранителей, считается до 15 000 всадников с их начальниками, которые всегда должны быть в готовности на службу.

Эти 15 000 всадников разделяются на три разряда или степени, отличные одна от другой как по значению, так и жалованью. Первый разряд составляют так называемые дворяне большие, или полк главных окладных, из коих одни получают сто, другие восемьдесят рублей в год, и не один менее семидесяти. Второй разряд составляют середние дворяне, или вторые по количеству их оклада. Дворянам этого разряда уплачивается по шестидесяти или пятидесяти рублей в год, и никому менее сорока. К третьему или низшему разряду принадлежат дети боярские, самые последние по окладу. Из них те, коим дается небольшое жалованье, получают тридцать рублей в год, а другие только двадцать пять или двадцать, но никто менее двенадцати. Половина жалованья выдается им в Москве, другую же получают они в поле от главного военачальника, если бывают в походе и участвуют в военных действиях. Сумма всего, выдаваемого им, годового жалованья, когда оно уплачивается им вполне, простирается до 55 000 рублей.

Такое денежное жалованье получают они сверх земель, приписанных к каждому из них, как к старшим, так и к младшим, сообразно степеням. Тот, кто имеет наименее земли, получает еще двадцать рублей или марок в год. Кроме этих 15 000 отборных всадников (находящихся при особе государя, когда он сам бывает на войне, подобно римским оруженосцам, называвшимся преторианцами), царь избирает еще 110 человек из дворян, наиболее знаменитых по происхождению и пользующихся его особенною доверенностью. В список их вносятся имена тех, которые в совокупности могут выставить от себя, в случае войны, до 65 000 всадников, со всеми необходимыми военными снарядами, по русскому обычаю, для чего они ежегодно получают от царя, собственно на себя и на их отряды, около 40 000 рублей. Эти 65 000 человек должны каждый год отправляться на границу, к земле крымских татар (когда не получат иного назначения), все равно, есть ли война с татарами, или нет <…>

Таким образом число всадников, находящихся всегда в готовности и получающих постоянное жалованье, простирается до 80 000 человек, не сполна, или же несколько более.

Если встретится надобность в большем числе войска (что, впрочем, редко случается), то царь берет на службу боярских детей, не получающих жалованья, сколько ему нужно, а если и их недостаточно, то дает приказание дворянам, коим пожалованы их поместья, выставить каждому в поле соразмерное число рабов (называемых холопами и обрабатывающих землю[45]) со всею аммунициею, смотря по количеству всего набираемого войска. Эти ратники (по окончании службы) немедленно снимают с себя оружие и возвращаются к своим прежним рабским занятиям.

Пехоты, получающей постоянное жалованье, царь содержит до 12 000 человек, называемых стрельцами. Из них 5 000 должны находиться [в] Москве, или в ином месте, где бы ни имел пребывание царь, и 2 000 (называемые стремянными стрельцами) при самой его особе, принадлежа к дворцу, или дому, где он живет. Прочие размещены в укрепленных городах, где остаются до тех пор, пока не понадобиться отправить их в поход. Каждый из них получает жалованья по семи рублей в год, сверх двенадцати мер ржи и столько же овса. Наемных солдат из иностранцев (коих называют немцами) у них в настоящее время 4300 человек, именно: поляков, то есть черкес (подвластных полякам),[46] около 4000, из коих 3500 размещены по крепостям; голландцев и шотландцев около 150; греков, турок, датчан и шведов, составляющих один отряд в числе 100 чли около того. Последних употребляют только на границе, смежной с татарами и против сибиряков, а татар (коих иногда нанимают, но только на время), наоборот, против поляков и шведов, почитая благоразумнейшею мерою употреблять их на противоположной границе.

Главные начальники или полководцы этих войск, по названию и степеням, суть следующие. Во-первых, большой воевода, то есть старший начальник или генерал-лейтенант, подчиненный прямо царю. Обыкновенно он избирается из четырех главных дворянских домов в государстве, впрочем, так, что выбор делается не по степени храбрости или опытности в делах воинских, а, напротив, считают вполне достойным этой должности того, кто пользуется особенным значением по знатности своего рода и вследствие этого расположением войска, хотя бы ничем больше не отличался. Стараются даже, чтобы эти оба достоинства, то есть знатность происхождения и власть, никак не соединялись в одном лице, особенно если в нем заметят ум или способность к делам государственным.

Большим воеводою, или генералом, бывает теперь, обыкновенно в случае войны, один из следующих четырех: князь Федор Иванович Мстиславский, князь Иван Михайлович Глинский, Черкасский и Трубецкой. Все они знатны родом, но не отличаются никакими особенными качествами, и только Глинский (как говорят) обладает несколько лучшими дарованиями. Чтобы заменить этот недостаток воеводы, или генерала, к нему присоединяют другого, также в качестве генерал-лейтенанта, далеко не столь знатного родом, но более замечательного по храбрости и опытности в ратном деле, так, что он распоряжается всем с одобрения первого. Теперь главный у них муж, наиболее употребляемый в военное время, некто князь Димитрий Иванович Хворостинин, старый и опытный воин, оказавший (как говорят) большие услуги в войнах с татарами и поляками. Под воеводою и его генерал-лейтенантом находятся еще четверо других, которые командуют всею армиею, разделенною между ними, и могут быть названы генерал-майорами.

Каждый из четырех последних имеет в своем распоряжении свою четверть, или четвертую часть, из коих первая называется правым полком, или правым крылом, вторая левым полком, или левым крылом, третья ручным (rusnoy) полком, или разъединяемым отрядом, потому что отсюда посылаются отдельные лица для внезапных нападений, выручки или подкрепления, смотря по обстоятельствам; наконец, четвертая называется сторожевым полком, или охранным отрядом. Каждый из четырех генерал-майоров имеет при себе двух товарищей (всех их восемь), которые, по крайней мере, два раза в неделю должны делать смотр и учение своим отдельным полкам или отрядам, также судить их за все проступки и беспорядки, происходящие в лагере.

Эти восемь человек, обыкновенно, избираются из числа 110 (о коих я говорил выше), получающих жалованье и раздающих его солдатам. Под ними находятся разные другие начальники, как то: головы, командующие отрядами, состоящими из тысячи, пятисот и ста человек, пятидесятники или начальники пятидесяти и десятские, или начальники десяти человек.

Кроме [большого] воеводы, или главного военачальника (о котором я говорил выше), есть у них еще двое, носящие название воевод, из коих один главный над артиллериею (называемый нарядным воеводою[47]), который имеет под собою несколько других начальников, необходимых для такого рода службы. Другой называется гулевым воеводой, или разъездным начальником, под ведением коего находится 1000 отборных всадников, для разъездов и шпионства; в его распоряжение отдан подвижной городок,[48] о котором мы будем говорить в следующей главе. Все эти начальники и должностные лица обязаны являться один раз в день к большому воеводе, или главному военачальнику, для получения его приказаний и донесения ему о разных предметах, относящихся до службы.

О сборе войск, воооружении и продовольствии в военное время

Глава шестнадцатая

Когда предстоит война (которая бывает каждый год с татарами и часто с поляками и шведами), начальники четырех четвертей именем царя рассылают повестки ко всем областным князьям и дьякам, для объявления в главных городах каждой области, чтобы все дети боярские, или сыновья дворян, являлись на службу на такую-то границу, в такое-то место и в такой-то день и там представлялись бы таким и таким начальникам. Как скоро они являются на место, назначенное в повестках или объявлениях, имена их отбираются известными лицами, определенными к тому Разрядом, или главным констеблем, в качестве писцов отдельных отрядов. Если кто из них в назначенный день не явится, то подвергается штрафу и строгому наказанию. Что касается до предводителя войска и других главных начальников, то они посылаются на место самим царем, с таким поручением и приказанием, какие он сам сочтет полезным для предстоящей службы. Когда соберется все войско, то распределяется оно на отряды или партии, состоящие из десяти, пятидесяти, ста, тысячи человек, и проч., каждый отряд под своим начальником, а из всех этих отрядов составляются четыре полка или легиона (однако гораздо многочисленнее легионов римских) под начальством четырех предводителей, имеющих значение генерал-майоров.

Вооружение ратников весьма легкое. У простого всадника нет ничего кроме колчана со стрелами под правою рукою и лука с мечом на левом боку, за исключением весьма немногих, которые берут с собою сумы с кинжалами, или дротик, или небольшое копье, висящее на боку лошади; но ближайшие начальники их имеют при себе еще другое вооружение, как-то, латы или нечто подобное. У военачальника и других главных предводителей и знатных лиц лошади покрыты богатою сбруею, седла из золотой парчи, узды также роскошно убраны золотом, с шелковою бахромою, и унизаны жемчугом и драгоценными камнями; сами они в щегольской броне, называемой булатною, из прекрасной блестящей стали, сверх которой обыкновенно надевают еще одежду из золотой парчи с горностаевою опушкою; на голове у них дорогой стальной шлем, с боку меч, лук и стрелы, в руке копье с прекрасным нарукавником, и перед ним везут шестопер или начальнический жезл. Их сабли, луки и стрелы похожи на турецкие. Убегая или отступая, стреляют они так же как татары, и вперед и назад.

Стрельцы, составляющие пехоту, не носят никакого оружия, кроме самопала в руке, бердыша на спине и меча с боку. Ствол их самопала не такой, как у солдатского ружья, но гладкий и прямой (несколько похожий на ствол охотничьего ружья); отделка ложа очень груба и неискусна, а самопал весьма тяжел, хотя стреляют из него очень небольшою пулею.

Что касается до съестных припасов, то царь не дает никакого продовольствия ни начальникам, ни нижним чинам, и ничего никому не отпускает, кроме как иногда некоторого количества хлеба, и то на их же деньги. Каждый обязан иметь с собою провиант на четыре месяца и в случае недостатка может приказать, чтобы добавочные припасы были ему привезены в лагерь от того, кто обрабатывает его землю, или из другого места. Много помогает им то, что в отношении жилища и пищи каждый русский заранее приготовляется быть воином, хотя главные начальники и другие значительные лица возят с собою палатки, похожие на наши, и имеют у себя несколько лучшие запасы. В поход они, обыкновенно, берут сушеный хлеб (называемый сухарями) и несколько муки, которую мешают с водою и таким образом делают небольшой комок теста, что называют толокном и едят сырое вместо хлеба. Из мясного употребляют они в пищу ветчину, или другое сушеное мясо, или рыбу, приготовленные на манер голландский. Если бы русский солдат с такою же твердостию духа исполнял те или другие предприятия, с какою он переносит нужду и труд, или столько же был бы способен и навычен к войне, сколько равнодушен к своему помещению и пище, то далеко превзошел бы наших солдат, тогда как теперь много уступает им и в храбрости и в самом исполнении военных обязанностей. Это происходит частью от его рабского состояния, которое не дозволяет развиться в нем сколько-нибудь значительной храбрости или доблестям, а частию от недостатка в почестях и наградах, на которые ему нет никакой надежды, какую бы услугу он не оказал.

О походах, нападении и других военных действиях