– Кто из нас контрразведчик? – хмыкнул я. – Проверь, а потом с ней и побеседуем. Надзирательницам – отбой, если Хорева на самом деле из уезда под Рязанью, то ничего она не знает и сказать не сможет.

– А если взяла себе не свою личность, то молчать станет до последнего, – понимающе покивал помощник Анзора.

Из здания контрразведки я вышел, когда до назначенной встречи с Гардингом осталось несколько часов. С бухгалтершей разговаривать не стал, против нее нет никаких доказательств, а всю вину на себя Корбин берет. Конечно, словам бывшего управляющего особого доверия у меня нет, не исключаю, что он себя оговорил. Александру Анзоровичу на этот момент пенял, тот проникся и обещал не доводить дело до крайности. Что он подразумевал – понятно, не применять чрезмерную физическую силу. Впрочем, в какой-то степени удивлен увиденным, хотя и подозревал, что люди Анзора действуют жестко. Тот же начальник полиции предпочитает не выбивать показания, а припереть доказательствами обвиняемого. Необходимо начальнику контрразведки перенять опыт у Картко, пусть поучится.

– Иван Макарович, домой? – спросил меня водитель, когда я сел в машину.

– Нет, давайте-ка подпоручик прокатимся к резиденции императрицы, – ответил я, прикинув, что как раз успеем обернуться до встречи с послом.

– Как прикажите, – вздохнув ответил Василий Петрович и попенял: – Охраны у вас мало. Прознает Гастев – орать начнет.

– На меня? – усмехнулся я.

– Нет, на вас не посмеет, но обязательно выскажется, – трогая автомобиль, заявил подпоручик.

Проезжая мимо больницы, где сестрица лежит с малышами, я решил узнать, как они себя чувствуют. Если же профессор на месте, то и с ним переговорить.

– Отменяется резиденция, – указал Василию на поворот к больничному заведению, – рули к служебному входу.

– С радостью! – поворачивая, заявил подпоручик.

Хм, неужели он так ругани Гастева опасается? Хотя, чему тут удивляться, как ни крути, а генералу подчиняются охранители. Нет, мои приказы для них в большем приоритете, но по «шапке» могут и от Анзора получить. Бюрократия? Возможно, и так, в России всегда на одного работника приходилось много командиров.

– Доброго утречка, ваше высокопревосходительство, – сдерживая зевок, сказал медицинский брат, дежуривший у входя для персонала и приема больных.

К одному из наших с профессором достижений отношу наладку работы скорой помощи в Российской империи. Как ни парадоксально, но первая станция скорой помощи возникла в Варшаве, аж в одна тысяча восемьсот девяносто седьмом году! А в Москве, через год, закупили всего две кареты скорой помощи и то на пожертвования купчихи Кузнецовой, которая еще и финансировала работу станций. В Санкт-Петербурге еще через год появилась такая услуга населению. В общем и целом, по всей империи это нововведение как-то с трудом приживалось. На все необходимы средства, а их – обычно, не хватает, как заявляют чиновники, при этом пуская деньги на какие-то непонятные прожекты. На данный момент в каждом крупном городе Сибири имеется по несколько подстанций скорой помощи, где трудятся сотни человек, если не больше. Карет скорых не очень много – признаю, но заказы размещены, техника не заставит себя ждать.

– Доброе утро, – вежливо ответил я. – Скажите, любезный, господин Портейг на месте?

– Оперируют они, – уважительно ответил медбрат.

– Давно?

– Так сразу, как паренька переломанного привезли, – сокрушенно поведал мой собеседник. – Не жилец, за кошкой на дерево полез, да сверзился с почитай десятиметровой высоты.

– Так-таки и десятиметровой? – не поверил я.

– Можа и нет, – покладисто согласился тот, – сам не видел ту сосну.