Глава 3. Хлопоты

Медбратья на носилках занесли стонущую Катьку в операционную, за профессором бегом отправилась какая-то сестра милосердия, забавно подобрав полы халата. Медицинский персонал в наших больницах уже давно от старой форменной одежды избавился. Все оценили удобство халатов, правда, головные уборы остались прежними и большие красные кресты вышиты на спинах и груди с надписью «Сестра милосердия» или «Брат милосердия». На этих надписях настоял Портейг, чтобы больные видели кто о них заботится, а враги, случись война, не стреляли по врачам. Н-да, пока еще не попраны морали чести, и медицинские работники считаются неприкосновенными. Утопия или не происходило за последнее время слишком жестких и жестоких кровавых столкновений? Если честно, то это я настоял, чтобы в полевых условиях сестры милосердия имели стандартную форму, с повязками красного креста на рукаве.

– Что тут у нас?! – скорым шагом вошел в операционную Семен Иванович. – Голубушка, будет вам так убиваться! – улыбнулся он моей сестре беря ту за руку и начиная считать пульс. – Тихо, тихо, спокойно, все хорошо и скоро станешь мамочкой.

Я медленно попятился к дверям, не собираясь присутствовать при рождении племянника или племянницы. Знаю своего компаньона, тому может прийти в голову и заставить меня роды принимать.

– Посторонние! На выход и позовите акушерку Анастасию Петровну! – рыкнул Портейг, оглянулся и махнул на меня: – Вас, Иван Макарович, это тоже касается!

Блин! Да не вопрос! Меня из операционной словно ветром сдуло! Стою на крылечке больницы и курю, правда, что-то пальцы подрагивают. Наверное, от того, что Катька оказалась намного тяжелее, чем выглядит.

– Савелий Петрович! – крикнул адъютанту, а когда тот подбежал, попросил: – Сообщите Василию Андреевичу, будущему папаше, что его супруга рожать вздумала.

– Будет сделано! – четко ответил тот и пошел в больницу.

– Э-э-э, подпоручик, а вы куда направляетесь? – поинтересовался я.

– По телефону разыщу, а приехать господин Терешкин сможет самостоятельно, так оно быстрее получится, – разъяснил мне адъютант.

Ну, согласен, мысли в разные стороны, голова плохо соображает. Пора брать себя в руки, тем более что Лиса-Мария в сторонке скромно стоит и своей участи ждет.

– Мария Генриховна, – направился к своей пресс-секретарше, – не соблаговолите ли, голубушка, прояснить несколько моментов в отношении приезда ее императорского величества? – произнес елейным голосом, от которого бывшая журналистка зябко плечами передернула.

– Иван Макарович, дорогой, а что следует объяснять? – в тон мне ответила Лиса и бесстрашно посмотрела в глаза.

Вот же чертовка! Вижу, что боится до колик, а держаться старается уверенно и независимо.

– Меня интересует, что вы такое посулили! – рыкнул я, начиная закипать и осознавая масштаб бедствия.

– Ничего особенного, – развела руками моя собеседница. – Катерина Макаровна, сестрица ваша, тоже присутствовала при телефонном разговоре и, мне кажется, что ее просьба стать крестной мамой ее ребеночка сыграла решающую роль. Со своей стороны, я намекнула, что следует проявить императорскую милость и наградить отличившихся в недавних событиях. Предложила посмотреть, как в Сибири живет народ и почему у него и в мыслях нет устраивать какие-то заговоры и перевороты.

– Какие еще милости? – озадаченно уточнил я.

– Так это уже как Ольга Николаевна решит. Может наградить, а захочет – накажет, – усмехнулась моя, слишком независимая блин, пресс-секретарша.

– Предоставьте, любезная Мария Генриховна, подробный отчет о переговорах, обещаний с вашей стороны, – взглянул на часы. – Будьте добры, сегодня в семь вечера мне данную бумагу на стол положить.

– Постараюсь, – потупила та взор, а потом смиренным голосом произнесла: – Придется нарушить один из ваших указов и трудиться во внерабочее время, как понимаю, без оплаты и премии.