– Василий Петрович, завтра подавай крытую машину, не хрен нам пылиться, – велел я своему водителю, благо парк автомобилей у нас растет как на дрожжах.

– Так жарко и душно же, – попытался тот возразить.

– Лучше в духоте, чем в пыли, – вздохнул я и направился к своему дому.

Охранители о чем-то весело за моей спиной переговариваются, решают, кто первый будет совершать обход территории. А охрана у моего особняка и так имеется, опять-таки благодаря чрезмерным заботам Гастева и Анзора. Кстати, у сестрицы и ее мужа имеется собственный дом, находящийся рядом, но в нем они редкие гости, так и норовят у меня порядки наводить. Нет, Терешкина это не касается, главный конструктор свой нос никуда не сует, чего не скажешь о Катерине.

– Иван Макарович, полдничать будете? – встретила меня вопросом служанка.

– Надя, благодарю, если только холодного квасу испить, в такую жару горячего ничего не хочется, – ответил я и спросил: – Что Катерина, как себя чувствует?

– Говорит – нормально, – ответила она мне, а потом шепнула: – Раз пять сегодня бледнела и губы кусала, как бы схватки не начались. Может ее в больницу к профессору отправите? Так оно спокойнее будет, под приглядом докторов.

– Посмотри, – неопределенно ответил я. – Кто у нас еще в доме, гости есть?

– Да почитай все свои, – недоуменно пожала плечами служанка.

Н-да, вопрос задал некорректно. Представить не могу, кого служанка должна принять за гостей. Ближайшие соратники и друзья под эту категорию не подпадают, ночуют в доме часто, да я и сам неоднократно во всеуслышание заявлял, что могут считать себя как дома.

– Мария Генриховна, случайно, не у Катерины? – задал конкретный вопрос.

– У нее, кстати, тоже говорила, чтобы отправлялась в больницу. Даже помогла вещи собрать, но ваша сестра ни в какую не желает и требует квашеной капусты, соленых грибов и кислого молока с селедкой. Ну как такое возможно, живот же заболит. Ваше высокопревосходительство, хоть вы ее образумьте, как доктор! – наябедничала мне служанка, но произнесла монолог на одном выдохе и тихим голосом, оглядываясь на лестницу.

– Пойду-ка, проведаю дам, – сказал я и направился к лестнице.

– Они в мастерской Катерины Макаровны, – подсказала служанка.

Катька уже давно облюбовала под свою работу чердачное помещение, пришлось делать ремонт и теперь там настоящая мастерская художницы, с большими круглыми окошками. Кстати, когда туда затаскивали мебель, грузчики матерились на всю округу, облюбованный диван никак не желал пролезать по узкой лестнице. С горем пополам – впихнули, а шкаф, комод, несколько кресел затащили без проблем.

– Дамы! – постучал я в дверь мастерской. – Можно к вам?

– Братец! – распахнула дверь Катерина.

Как среагировал и сумел отскочить? Дверь-то открывается наружу и могла меня приложить по физиономии, рассказывай потом всем откуда на морде синяки! Ну, в общем-то на всех наплевать, это я себя на мысли поймал, что не желаю с императрицей объясняться.

– Ой, прости, чуть не зашибла! – весело рассмеялась Катерина, придерживая свой огромный живот двумя руками. – Но тебя ударить и то невозможно, так что и волноваться не о чем! Вон, мне Александр Анзорович рассказывал, что сколько ни старался, а ни разу не попал.

– Это не повод, – проходя и целуя сестру в щеку, хмыкнул я, – пытаться это сделать. Как себя чувствуешь?