Теодор, преодолевая все страхи, ринулся в самую гущу битвы. Пуля просвистела в каком-то сантиметре от головы, он сделал бросок влево. Волосы хлестали по лицу, но было плевать. Битва отодвинулась дальше, к входу в церковь, и Тео ринулся вслед.

Скорее, скорее!

Тео взревел про себя, призывая на помощь странное чувство: ненависть, смешанную с любовью. Такого он никогда не испытывал. Он боялся за друзей, которых видел на площади, и ненавидел тех, кто их атаковал.

Хотя сам был считай, что нелюдимец.

Тео ворвался в самую гущу сражения. Шныряла вскрикнула и упала, а сверху на нее запрыгнул рычащий нелюдимец. Тео мгновенно понял, что не успеет достать ее оружием, и переключился в сознание тени.

— Вперед!

Тень метнулась, виляя среди множества рычащих тел, к Шныряле. Девушка завопила от ужаса.

«Взять его!»

И тень, ведомая желанием убивать, накинулась на нелюдимца и оттащила его от Дики, разрывая глотку визжащему стригою. Шныряла, округлив глаза, перевела взгляд с нелюдимца на Теодора.

— Тео!

— Мне нужно в церковь!

Теодор промчался мимо Шнырялы, рядом просвистело несколько пуль со стороны, где он в последний раз видел Вангели, и Тео запоздало подумал: не отец ли стреляет в него? Кто знает…

Теодор с помощью тени отбрасывал нелюдимцев со своего пути, сдергивал тварей, навалившихся на раненых Охотников. Мимо снова просвистело, и левое плечо обожгла боль. Сцепив зубы, Тео зажал рукав, прошитый пулей, и понесся вперед.

— Быстрее, быстрее!

Он уже поворачивал за угол, когда справа прилетел такой удар, что Теодора впечатало в стену и отбросило на землю. Подняв гудящую от удара голову, он увидел перед собой нелюдимца. Всклокоченные волосы гнездом, черные лютые глаза. Цепеняг! Теодор в панике позвал тень, но она была занята, спасая младшего Урсу от двух стригоев.

Выстрел.

Вздрогнув, Цепеняг пошатнулся: пуля попала ему в спину, и он с воплями повалился на землю. Теодор, упершись рукой в стену, поднялся. Голова еще гудела, перед глазами все плыло. Он заметил, как невдалеке мелькнула черная высокая фигура в пальто, которую затем заслонил кто-то из нелюдимцев…

«Отец! Отец!» — заколотилось в голове. Вангели спас его?!

Но времени выяснять не было. Теодор, спотыкаясь, ринулся по ступеням в церковь. Обхватил окровавленными пальцами ручки, дернул на себя и распахнул дверь.

Внутри по обе стороны стояли шеренгами лавочки. Проход, прямой как лунная тропа, вел вперед — и там, в глубине нефа, блестел церковный алтарь. Сквозь готические окна виднелось небо: над горизонтом разгоралась красная полоса. Занимался кровавый восход. За стенами слышались вопли и крики, выстрелы и лязганье стали. «Быстрей!» Теодор ринулся по проходу. Что теперь делать? Спотыкаясь, он бежал между рядов, воздуха не хватало, раны дергало и жгло, и он еле переставлял ноги.