С влагой на глазах я достаю четыре последние иглы. Он всё ещё оборотень, но шерсть уходит, втягивается под кожу. Две иглы погружаются в заплывшие глаза, одна входит в сердце. Когда я приставляю последнюю ко лбу, то услышу слова, введшие меня в ступор.

– Спасибо, сын!

Руку уже не остановить…

Лохматое тело изгибается дугой, вырывается из моих рук, прокатывается по обломкам шкафа и застывает. Я же остаюсь сидеть, ошарашенный услышанными словами. Перед смертью вряд ли будут лгать.

Переворачиваю его на спину…

Передо мной лежит отец…

Поседевший, израненный, окровавленный, мертвый…

Как же так?

В голове пустота…

Перестаю осознавать, кто я и где нахожусь. Снова накрывает слабость. Выстрелы за окном стихают. Раздаются далекие крики.

Женщина что-то кричит мне в лицо, сухонькие руки трясут за плечи.

 Колоколом гудит в пустоте: «Спасибо, сын!»

Очень много крови, хотя и больничная палата, но крови очень много. Это неправильно…

Три трупа… Что в моей руке? На вытертый линолеум с глухим стуком падает арбалет.

В разбитое окно я вижу уходящего зверя. Фигура, покрытая черной шерстью, размывается на крышах, крытых рубероидом. В закатных лучах зверь скрывается за раскидистой липой и пропадает из виду.

Как я мог промахнуться?

Пятое задание провалено

Хотите начать сначала?

 Горным обвалом грохочет в пустоте: «Спасибо, сын!»

– Саша, нужно уходить! Да очнись же ты! – слова женщины проникают сквозь вату окружающей реальности.