— Баронесса, — слегка кивнул клирик. — Я сожалею, что время не самое подходящее, но обязан уточнить.

— Может ли Киррэл не проснуться? — хмыкнула та, поворачиваясь к священнику.

За окном наступило утро, и солнечный свет, проникающий в окно, придал заплаканным глазам Дии жутковатый кровавый оттенок. На мгновение от нее повеяло чем-то потусторонним и бесконечно опасным, но это быстро прошло.

— Да, ваша милость, — помедлив с ответом, кивнул брат Курт. — Ваш супруг одержим, и мы не знаем, как далеко в его душе зашла эта скверна. Вы же понимаете, что если проснется не Киррэл Шварцмаркт, а демон…

— Вы осознаете, что говорите об этом беременной женщине, брат Курт? — вздернув бровь, спросила Дия, выпрямившись.

Сейчас как никогда прежде стала видна аристократическая порода девушки, и было ее куда больше, чем в спящем супруге. Гордо поднятая голова, прямая спина, властный взгляд, пробирающий до костей. На миг брат Курт ощутил настоящий озноб, и впервые за все время пребывания в Чернотопье задумался, что не того члена семьи братья Райога считают чудовищем.

Дия Шварцмаркт не просто способна на жестокие поступки. Если Киррэл прибегал к насилию скорее вынуждено, то его жена была внутренне готова к кровопролитию в любой момент. И даже ее положение не служило смягчающим фактором, а казалось, наоборот, придавало ей больше уверенности в подобных решениях.

Брат Курт, и сам не раз убивавший людей, если того требовали интересы клира, по сравнению с сидящей перед ним женщиной был маленьким невинным мальчиком. Во взгляде чудовищно красных глаз баронессы священник прочел, насколько близко подошел к границе, переступить через которую означает распрощаться с жизнью.

И впервые за очень долгое время ему стало по-настоящему страшно.

— Прошу простить, ваша милость, но это мой долг, — сглотнув, все же нашел в себе силы сказать он. — Я не меньше вашего хочу, чтобы Киррэл Шварцмаркт вернулся таким же, как и прежде. Кроме того, вы — его законная супруга, и это делает нас естественными союзниками. Пока барон не способен исполнять свои обязанности, именно вы отвечаете за все Чернотопье. И в ваших же интересах как законной правительницы баронства учесть, что возможен и такой исход.

Дия помедлила с ответом, ее лицо не отражало эмоций, но по чуть изменившемуся взгляду брат Курт ощутил, что граница, за которую ему ни в коем случае нельзя переступать, отодвинулась. И клирик постарался выдохнуть чуть свободнее.

— Что ж, вы правы, — наконец, признала она. — Можете доложить брату Томашу, что мой муж временно не может исполнять возложенные на него обязанности. И до тех пор, пока мы не получим задокументированное подтверждение, что Киррэлу можно вернуться к магической практике, руководить Чернотопьем стану я.

Священник кивнул, давая понять, что все услышал, и уже собрался оставить женщину в покое, но та повела рукой, привлекая его внимание.

— Кроме того, мы ждем компенсацию от братьев Райога и королевского совета как непосредственных нанимателей моего супруга.

У брата Курта дернулся глаз, такого откровенного торга за здоровье мужа он никак не ожидал. А еще строила из себя убитую горем невинную девушку! Да такая же выжига, как и ее супруг — муж при смерти, возможно, уже проиграл демону, а она торгуется с каменным лицом, будто так и должно.

— Я должен знать, какая именно компенсация? — уточнил он, справившись с первым удивлением.

— Я сообщу позднее, — отмахнулась Дия и поднялась на ноги. — А теперь оставьте нас, брат Курт. Приходите на обед в поместье, разделите со мной трапезу, заодно все обсудим детально.

Священник вышел в коридор, где его тут же встретил Варин, невозмутимо поглаживающий клинок с росчерками магических символов. У брата Курта и сомнений не возникло — дружинник все прекрасно слышал, стало быть, лучше покинуть поместье до завтрашнего дня.

О том, какую гору добра притащили из магического окна дружинники Чернотопья, клирик уже отписал старшему брату. И совать нос в эти странные взаимоотношения между главой братьев и одержимым он не планировал. В конце концов, его не для того сюда прислали, чтобы копать под Томаша.

Существуют секреты, о которых лучше и не догадываться. А потому — пока не поступит приказ, брат Курт даже головы не повернет в сторону сваленного в кучу добра, вокруг которого бродят несколько дружинников.