Николай II встал со стула и прошёлся по детской комнате, в которой начальник Дворцовой полиции и застал императорскую чету с младшей дочерью трехлетней Ольгой, которую те вместе с няней пытались уложить спать. Девочка, кстати, молчала и внимательно слушала разговоры, переводя взгляд на говоривших.

– Ну не знаю, что и делать. Скажите им, что это моё императорское повеление. Что за Аркадием Семёновичем и так найдётся, кому ухаживать, причём профессионально. А их место в Гатчине. Что я отвечаю перед Тимофеем Васильевичем за их безопасность.

Государь остановился и в раздражении махнул рукой.

– Хотя, что я говорю. Понятно, что они не оставят мужа и отца. Одним словом, решайте проблему, Евгений Никифорович! Всё, я вас больше не задерживаю.

– Ники, успокойся. Всё будет хорошо. Самое страшное уже позади, – императрица встала с креслица, стоявшего у детской кроватки и, подойдя к мужу, ласково взяла его за руку. – И надо как-то отблагодарить крестьян и охрану мызы. Помочь семьям погибших.

Ширинкин, глядя на царскую чету, задним ходом попытался незаметно просочиться из спальни, но в этот момент на пороге возникла статс-дама Рихтер.

– Ваше императорское величество, – Елизавета Константиновна, поклонившись, продолжила. – Прошу прощения, только что фельдъегерем доставлено срочное послание из Владивостока, которое вы ждёте.

– Зовите.

Через несколько секунд в спальню вошёл штабс-капитан Пешков – старший группы фельдъегерей Гатчинского дворца. Расстегнув опечатанную сумку, достал из неё пакет, также запечатанный несколькими сургучными печатями, в котором угадывался какой-то цилиндрический предмет.

Разорвав пакет, император достал китайский тубус для бумаг. Повертев его в руках, попытался свернуть крышку, хмыкнул и отдал офицеру.

– Что-то не пойму, Леонтий Николаевич, как он открывается.

Пешков, осмотрев внимательно тубус и целостность печати, попробовал отвернуть крышку против часовой стрелки. Крышка не поддалась, попробовав крутить в другую сторону, офицер открыл наконец-то тубус и достал из него лист бумаги, который передал императору.

Николай II, быстро пробежал глазами текст и задумался.

– Леонтий Николаевич, срочно вызовите ко мне завтра на утро генерала Куропаткина, Витте, графа Ламсдорфа и Бадмаева.

– Слушаюсь, Ваше императорское величество.

– Выполняйте, капитан, – произнёс Николай II и вновь задумался.

– Что-то случилось, Ники?

– Пока нет, дорогая, но, вернее всего, скоро случится. И чувствую, Ермака мы ещё долго не увидим.

– Рад видеть вас, господин флигель-адъютант, проходите, присаживайтесь, – адмирал Алексеев указал на стул рядом с небольшим кофейным столиком, излучая радушие.

Выйдя из-за рабочего стола, генерал-губернатор Маньчжурского военно-административного округа и командующий военно-морскими силами в Тихом океане также подошёл к столику и расположился на втором стуле, показывая рукой, чтобы я садился.