— Так‑то оно так, только у ее тела нашли на снегу следы.
— Чьи?
— Это были отпечатки лап волка! Огромного волка!
— Волков нынче немало, — сказал Перовский. — Не повезло старушке. Выходит, волк напал?
— На теле никаких следов.
— Значит, сердце не выдержало. Печально. Но не странно.
— Странное случилось назавтра. Сосед её, помещик Пиляцкий, наутро с приятелями и собакой пошли по волчьему следу. Снега не было, погода ясная, покойная, след и сохранился. Прошли с полверсты, глянь — а след из волчьего стал человеческим!
— Невероятно! — воскликнул Сенковский. Все за столом слушали внимательно: Булгарин прежде всех в городе знал новости, даже и те, что не пропечатывали в газетах. Тем и был славен.
— Как вы понимаете, своими глазами я это не видел, но Пиляцкий и двое его приятелей готовы свидетельствовать под присягой — громадные волчьи следы превратились в человеческие. Причем следы босых ног — пальцы, пятка, свод стопы.
— Мужские или женские?
— Это не так просто определить, могла быть крупная женщина или небольшой мужчина. Но это не всё. Спустя несколько шагов снег был слегка примят, будто на нем что‑то лежало — небольшое, нетяжелое. И далее уже шли следы обуви, вероятно, сапожки. А собака, порывшись в снегу, отыскала крестик.
— Крестик?
— Ну да, нательный крестик католического вида. Золотой, на золотой же цепочке. Не из дешёвых. Следы привели к рощице, где у дерева, судя по всему, ждали две лошади и, вероятно, всадник.
— Судя по всему?
— Навоз, отпечатки подкованных копыт… Лошади, несомненно. И другие следы, человеческие, а также окурок сигары.
— А дальше?
— Дальше следы вышли на проезжую дорогу, где затерялись среди других. Такая вот история, — и Булгарин оглядел собравшихся с видом человека, одарившего ближних очень ценным подарком.
— Оборотень, что ли? — Пушкина шампанское если и развеселило, то на самую малость.
— Этого я не говорю. Просто — странное происшествие. В усадьбах часто случается странное, да не часто об этом становится известным.
— А кто наследник этой миллионщицы? — задал главный вопрос Сенковский.