Примечание автора

Автор предупреждает: данное произведение не является ни документальным трудом, ни даже историческим романом. Это сказка, написанная для отдохновения души. Фантазия. Игра ума. И потому автор не рекомендует рассматривать произведение в качестве учебника истории, географии, литературы или обществоведения, хотя и не скрывает, что провел немало часов как над книгами, так и на местности, изучая в подробностях театр предстоящего действа.

Глава 1

Июньское солнце в Санкт‑Петербурге и светит весело, и даже греет немножко, в первый‑то день лета, и потому я велел извозчику не спешить. Куда спешить‑то, минут пятнадцать у меня есть. Даже двадцать.

Мы катили по Невскому, глазели по сторонам. Одна тысяча восемьсот тридцать шестой год, город свеж и прекрасен, свежи и прекрасны люди. Здесь, на Невском, в свой час можно встретить любого: оброчного мужика с топором за поясом, идущего подправить чей‑то забор; коллежского регистратора, спешащего на службу, а в мечтах представляющего себя генералом; статского советника, в перерыв гуляя ради геморроидальной пользы; и даже, если повезёт, самого государя императора, ступающего по тротуару точно так же, как и мужик, коллежский регистратор или статский советник: ногами.

Но в полдень государя на проспекте не было. Занят государь. Понедельник — день труда.

И потому прохожие смотрят на нас. Вернее, на моего слугу Антуана. Негр, черный как смола, богатырь двенадцати с половиной вершков росту, одетый в ливрею, разукрашенную золотым галуном — как не смотреть! Я на его фоне — неприметный до невидимости.

Так и задумано.

Грохот пушки пронёсся над проспектом.

— На Сорокинскую, — сказал я извозчику. — К дому Бугаковой.

Доехали быстро, что тут ехать, от Невского близнёхонько, рукой подать, и сама Сорокинская — в десять домов.

Оставив извозчика ждать, мы с Антуаном взошли на крыльцо. Ступени каменные, но не мраморные. Но парочка львов по сторонам, мол, не простые люди здесь живут.

Я тоже не простой.

Антуан постучал в двери маленьким деревянным молоточком, что на цепочке висел рядом.

Дверь приоткрылась.

— Что вам угодно? — спросил старческий голос.